На суше и на море - 1987

Катер описал вокруг судна дугу, оставил в воздухе голубоватый дымок и полным ходом помчался к берегу. Бравый доктор будто сделался меньше. Несколько раз испуганно оглянулся. Выплюнул сигару и скрылся в рубке.

Пароход стал на рейде на якорь. Слух о происшествии, очевидно, уже распространился по порту — рыбачившие неподалеку джонки подняли бамбуковые паруса и опасливо отплыли подальше.

К вечеру свалился еще один китаец. Команду переместили в носовые помещения, а пассажиров — в корму. Твиндеки окурили серой. Судно окуталось едким запахом. Из порта сообщили: на следующий день заболевших переправят в город.

Рано утром оба больных умерли. Через час к «Кишиневу» снова приблизился катер. На нем, закутавшись в черный блестящий плащ, стоял доктор. Куда девалась вся его жизнерадостность! Лицо до бровей закрывала марлевая маска. Приподняв ее край, он крикнул капитану:

— Передайте мне пассажиров-американцев!

— А остальные?

— Потерпят! Скоро пришлем гробы для умерших. Проведите дезинфекцию. К вам подниматься не буду, — добавил он, словно оправдываясь. — Начальство запретило, я у них единственный медик. В общем обходитесь своими силами.

— Трюмы мы обработали. Когда заберете остальных пассажиров?

— Возьмем, возьмем. Я веду переговоры с властями. Положитесь на меня, кэп.

— Неужели там не понимают, что грозит людям?

— Не знаю. Я доложил, думаю, скоро примут меры. Не лезьте на рожон, Гросберг, лучше себя берегите, чума не фунт изюма. Счастливо. — Англичанин помахал рукой.

— Трус и ничтожество, — сказал ему вдогонку Гросберг.

Раскаленное добела солнце припекало. Мрачная толпа китайцев вылезла наверх и грозно придвинулась к носовым надстройкам. Суровые, угрюмые лица. Плотно сжатые губы. Поблескивающие глаза.

Китаец-знахарь сложил руки рупором, прошепелявил:

— Капитана! Не уберешь мертвый люди, худо будет. Мы не хотим умирай!

— Прошу спуститься вниз и не мешать нам, — ответил Гросберг.

Его слова утонули в угрожающих криках. В руках у китайцев засверкали ножи. На мостик полетели бутылки и палки.

Капитан облокотился на поручни.

— Успокойтесь. Мы подвергаемся одинаковой опасности и делаем все возможное. Ступайте отдыхать. Не мешайте нам. Бочек, наведите порядок.

С большим трудом старшему помощнику и матросам удалось оттеснить взбунтовавшихся на ют. Наступила тягостная, повисшая на тонюсенькой ниточке тишина. Чуть задень — оборвется. Загрохочет вокруг, забурлит, покатится лавиной…

Снова появился катерок. Увидев англичанина, китайцы облепили борта. Перевесившись, размахивали руками, кланялись и умоляли о помощи.

— Сейчас подойдет баржа! — крикнул врач. — Перегрузите пассажиров, мы отправим их на остров Кентукки в пяти милях отсюда, пусть там посидят.

— Как быть с умершими? Вы представляете, что на такой жаре…

— Сообщу потом, — пообещал доктор.

В сумерках действительно пришлепала грязная и обшарпанная баржа. Пассажиры по шторм-трапу перебрались на нее. Моряки снабдили их продовольствием, отдали и случайно оказавшиеся на судне палатки. Но к этому времени уже скончалось еще несколько человек. Трупы лежали там, где их застала смерть. Зрелище было жуткое. В темных, узких коридорах и высоких, как залы, опустевших твиндеках чернели застывшие в разнообразных позах скрюченные тела.

Наступила ночь. Никто не сомкнул глаз. Когда засерело, подошел катер. Он остановился так далеко, что с большим трудом можно было расслышать голос доктора:

— Кэп! Команда должна убрать трупы сама!

— Но куда их деть? За борт?

— Ни в коем случае. Понесете строжайшую ответственность.

— Так куда же? Вокруг вода. — Гросберг вышел из себя. — Не по воздуху же.

— Сожгите в топках.

— Горловины узки, тело туда не пройдет.

— Разрубите на части.

— Что-о-о?

На борту возмущенно загудели.

— Не привередничайте. Это же не белые.

— Я категорически протестую. Это святотатство. У нас нет лекарств и дезинфицирующих средств. По международным законам вы обязаны оказать нам помощь. Я требую! Слышите, требую!

— Требую! — передразнил англичанин. — Не устраивает — ждите и не морочьте мне голову. Подумаешь, нежности. — Он пожал плечами. — Вам же добра желаю по старой дружбе.

Прошел день, вечер. Казалось, портовое начальство решило бросить «Кишинев» на произвол судьбы. Выжидает, когда экипаж справится с эпидемией сам или погибнет до единого человека. Ночь тянулась бесконечно. Никто не спал. По мостику нервно ходил капитан. От крыла до крыла. Вперед — назад. Звук шагов гулко отдавался по судну.

На востоке заалело. Из-за пустынного, расположенного к югу от Чифу островка Кентукки поднялось оранжевое солнце. Посапывая паром, от причала отвалил портовый буксиришка — доставил 11 гробов и немного извести. Доктор сообщил капитану:

— Уложите мертвецов в гробы, залейте раствором. Пришлем плашкоут, на него все перегрузите. Его отбуксируют в открытое море и сожгут вместе с грузом. Как и что делать — ваша забота.

— Дайте хотя бы карболки. У нас же ничего не осталось.

— Больше ничем помочь не могу, — англичанин развел руками. — Действуйте, кэп. Да хранит вас господь.