На суше и на море - 1987

Восхитившись прочностью и плотностью японского шелка, Лангсдорф сразу же стал искать ему практическое применение. Недели упорного труда — и готов монгольфьер! Разложен костер из рисовой соломы. Наполняемый горячим воздухом пополам с дымом, шар стал расправляться, надуваться. И все увидели, что на боку его красуется российский герб — двуглавый орел. К неописуемому восторгу жителей Нагасаки монгольфьер взмыл в воздух. В другой раз шар отнесло ветром в море, его выловили и доставили хозяину японские рыбаки. Но третий запуск взбудоражил весь город. Шар упал на крышу дома, и оттуда повалили клубы дыма. Больших трудов стоило успокоить жителей, объяснить им, что это не пожар, просто вырвалось наружу содержимое шара. Много тревожных минут доставил этот случай Резанову, который всячески стремился избегать каких-либо конфликтов с местными жителями.

Но вот пришел день, когда японские чиновники-баниосы объявили, что все необходимые уведомления и приготовления сделаны. Официальное послание и привезенные посольством подарки могут быть отправлены в Иэддо — резиденцию императора. Вазы, сервизы, около сотни больших зеркал, ковры, атлас, парчу, сукно, фонари Кулибина и многие другие изделия русских заводов и фабрик свезли с корабля на берег.

Ответ императора оказался обескураживающим: он отказался принять подарки и запретил русским судам появляться в Японии.

Осень, зиму и часть весны простояла «Надежда» в порту Нагасаки. Приходилось возвращаться ни с чем. Только 16 апреля 1805 года освободились от жестокой неволи, как выразился в путевых записках Крузенштерн. Он решил возвращаться в Петропавловск другим путем, через Японское и Охотское моря. Теперь уже можно было целиком заняться гидрографическими исследованиями. Открытия… Открытия… Открытия… Исчезают «белые пятна» на карте этой части Тихого океана, наименее известной в то время. Пополняются этнографические записи экспедиции. Загадочный народ — айны, обитающие на Сахалине; жаль, нельзя здесь пожить подольше.

В Петропавловске Крузенштерна ожидала фельдъегерская почта. Министр коммерции граф Румянцев извещал капитана, что его прошение об отставке удовлетворено быть не может. Официальная бумага сопровождалась и частным письмом министра, в котором он не поскупился на лестные эпитеты.

Резанов со свитой перешел на один из кораблей компании, намереваясь направиться на остров Кадьяк. Оттуда приходили тревожные известия. Правитель всех поселений в Русской Америке Александр Баранов доносил, что индейцы напали на крепость Архангельскую, построенную в заливе Ситка, и полностью разгромили ее. Судьба поселенцев неизвестна…

Но почему индейцы напали на крепость? Это казалось странным. Следуя еще давнишним наставлениям Шелехова, Баранов обращался с местным населением гуманно, вел взаимовыгодную торговлю…

Как-то там Лисянский? Не отвлекли бы его эти трагические события от исследовательских задач. Сам же Крузенштерн поторопился выйти из Петропавловска для изысканий в море. Все отошло на задний план, когда он занялся наконец своим основным делом. С удовлетворением видел, как осуществляется обширный план, намеченный учеными. Составлена опись западного и северного побережий Японских островов, исправлены многие ошибки Лаперуза, на значительном расстоянии прослежено побережье Сахалина, открыты и нанесены на карту многочисленные мысы и бухты, в Курильской гряде обретены четыре островка, за свое коварство названные «каменными ловушками».

Конец лета 1805 года застал «Надежду» опять в Петропавловской бухте. И снова надо менять характер своей работы, снова превращаться в купцов… Крузенштерн дал знать Лисянскому, что место встречи кораблей на сей раз — китайский торговый порт Кантон. И после очередного ремонта корабли с грузом мехов вышли из бухты.

…Больше года не виделись капитаны. И когда наконец обнялись, за чаем и ромом было каждому о чем рассказать, событий разных проистекло немало… Но главное, что интересовало Крузенштерна, — это положение дел в Русской Америке. Лисянский очень ярко описал свою встречу в заливе Ситка с армадой Баранова. Он плыл на бриге «Ермак» во главе целой флотилии байдар и лодок. Местное население пришло на помощь русским поселенцам. Сражение было коротким. На месте разрушенной возникла новая крепость — Новоархангельская, ставшая главной в Русской Америке. Как потом оказалось, зачинщиками всех беспорядков были американский пират Барбер и капитан английского судна. Они всячески разжигали алчные инстинкты одного из индейских вождей, пообещав отдать ему все купленные русскими шкуры бобров и много-много огнестрельного оружия. «И тогда ты будешь главным вождем, — говорили они, — во всем бассейне реки Медной, и у залива Якутат, и близ Чугацкой бухты…» А среди тех, кто ворвался в крепость и устроил там побоище, было немало моряков с английского корабля. Чтобы не быть узнанными, они нарядились индейцами, покрыли лица графитом и утыкали волосы орлиными перьями, как делали индейцы тлинкиты, вступая на тропу войны. Все это были старые трюки, еще времен англо-французской войны в Канаде.