На все четыре стороны

И у Алены окончательно сперло дыхание, когда Габриэль, крепко прижавшись щекой к ее щеке, начал двигаться, напирая на нее всем корпусом, вынуждая двигаться и партнершу, и ноги ее сами собой пошли, пошли.., левая, правая, левая, приставка, левая, правая, левая, приставка…

«Ой, коленка!» — успела она подумать, но потом забыла и про боль, и про коленку, и про все на свете, кроме музыки и движения.

Па милонги были, строго говоря, никакие, все-таки Алена кое-чему научилась за те пять лет, пока с сумасшедшим старанием занималась бальными танцами, так что она относительно быстро схватывала даже незнакомые фигуры, но попасть в этот дергающийся, безумный ритм было сначала нелегко. Но ничего, попала не больше чем через какую-то минуту, и смогла даже дух перевести, однако тут Габриэль пробормотал, не размыкая объятий:

— Второй основной шаг: влево назад по диагонали, правая нога в сторону, точка, легкий бросок бедром вправо, потом правой же ногой назад в диагональ, левая, правой бросок, правая назад в диагональ, и не забываем про движения корпусом… Ну, вперед!

Он выпалил все это почти неразборчиво, однако «En avant!» чуть не выкрикнул. Какая-то парочка, перебиравшая ногами рядом, оглянулась на них, засмеялась… Алене показалось, смеются над ней, но сейчас было не до дурацкой мнительности: Габриэль уже клонил Алену то вправо, то влево, бормоча в ухо:

— Левая, правая, точка, бедро.., левая, правая, точка, бедро… Левая в диагональ, правой точка в сторону, правая в диагональ, левой точка в сторону! Раз-а-два, три-а-четыре! Теперь обратные восьмерки, ну! — И, ничего не объясняя, начал как-то так поворачивать Алену, что ноги у нее сами собой начали выписывать свивлы, как это часто приходилось делать и в румбе, и в ча-ча-ча, но там-то танцевали не задом наперед, конечно… — Bien! Excellent! Parfait! Хорошо! Отлично! Совершенство! — задыхаясь, бормотал Габриэль, работая бедрами и ногами, умудряясь еще и вести Алену так, что они не натыкались на другие пары, которые мелькали поблизости, а главное, не забывая подсказывать фигуры:

— Все сначала! Первый основной шаг! Второй основной шаг! Точки! Обратные восьмерки!

Она ничего не соображала, но танцевала, танцевала… Все танцевали! Кто-то хохотал, кто-то визжал, кто-то орал, веселье было полное, ошалелое, и когда музыка вдруг умолкла, на лицах отстранившихся друг от друга танцоров Алена увидела совершенно пьяное, счастливое выражение… Надо полагать, такое же выражение хранило и ее лицо, однако лицо Габриэля было просто веселым. Шляпа чуть сдвинулась на затылок, открыв очень высокий лоб, и Алена вдруг подумала, что не знает, какого цвета его волосы. Судя по цвету глаз, должны быть темные. Но они, наверное, очень коротко острижены, никаких бачков не видно…

— Благодарю вас, мадам, — чеканно поклонился Габриэль и с сожалением сказал, вслушиваясь в новую мелодию:

— С удовольствием пригласил бы вас снова, я обожаю аргентинское танго, но, боюсь, это не понравится моей невесте. И еще советую: ne soyons pas charges!

Усмехнулся, глядя в глаза Алене, и ушел.

Последних слов она не поняла. Стояла, чувствуя себя так, будто ее кто-то здорово шарахнул по голове, а заодно отхлестал по щекам. Стояла, перестав слышать музыку и видеть движения пар. Потом кто-то оказался рядом и сказал голосом Марины:

— Здорово вы танцевали! Просто здорово! Все в восторге!

Алена оглянулась. В восторге была Лизочка: сидя на руках у Сильви, девочка смотрела на Алену и хлопала в ладоши. Остальные, едва встретившись с ней взглядом, отводили глаза. Терри, Клоди, другие гости… Синеглазая Амели, снявшая свою вуаль (оказалось, что у нее дивно правильное лицо, покрытое какими-то ужасными красными пятнами), чудилось, еле сдерживала слезы, Морис чувствовал себя явно неловко, да и у Сильви было растерянное выражение. И только Габриэлю, который сидел около кресла Амели прямо на траве, кажется, все было по фигу. И огорчение невесты, и настроение гостей, да и вообще все, все на свете.

— Не поняла? — холодно проговорила Алена, снова повернувшись к Марине. — Что я такого ужасного сделала? Потанцевала с чужим женихом? Но он сам меня пригласил.

— Ну да, конечно, — пробормотала огорченно Марина. — Но они сочли, что это было нетактично по отношению к Амели. Она ведь не может танцевать с Габриэлем, вы понимаете…

— Не вижу логики, — пожала плечами Алена. — Если уж говорить о тактичности, не следовало вообще затевать танцульки в присутствии этой бедняжки. Это раз. А второе… Повторяю: Габриэль сам, — она выделила последнее слово голосом, — меня пригласил!