Начни сначала

– Немногие с первого раза сдают курс миссис Фалькони, – продолжил он, пожимая плечами. – Мне пришлось сдавать его год назад, и я сделал это только со второй попытки. Так что это определенно незаконная причина исчезнуть, не сказав ни слова.

Я вытащила длинную сырную нить из пиццы и сунула ее себе в рот. Кусок бекона последовал сразу за ней.

– Ты действительно хотела уйти, не попрощавшись? Не дав мне знать? – Его голос стал тихим.

Я беспомощно пожала плечами.

– Я думала, что… Ты избегал меня после субботней ночи. Я думала, ты больше не хочешь, чтобы я была здесь.

– Почему ты всегда ожидаешь худшего? Я же не такой ублюдок, – сказал он озадаченно.

Я вопросительно подняла брови.

– Ладно, я могу быть ублюдком. Но… – Он замолчал и покачал головой. Потом откинулся на спинку дивана и потер лицо.

– Но что? – Я нахмурилась. – Ты просто выбежал из комнаты, как будто я пыталась тебя изнасиловать.

– Ты не сможешь изнасиловать меня, Пузырик. – Он покачал головой и лукаво усмехнулся. – Я буду рад всему, что ты со мной сделаешь.

– Ты не можешь говорить такие вещи и настаивать на своих глупых правилах! – воскликнула я расстроенно и вскинула руки в воздух. Ошибка. Кусок бекона сорвался с пиццы и полетел мне за голову. Я услышала, как он плюхнулся на пол.

– Я могу делать все, что захочу. Если я хочу делать намеки, то я это делаю. Если я хочу пойти с тобой в поход, – он поставил свою тарелку на стол и придвинулся ближе ко мне на диване, – то я так и поступлю. И если я хочу поцеловать тебя, – он упер руки по обе стороны от меня, – то я черт возьми, сделаю это. Я определяю правила.

Его нос теперь находился всего в нескольких миллиметрах от моего. Я задержала дыхание, но не отклонилась ни на дюйм.

– А я выбираю того, кому позволю себя целовать, Кейден. – Мой голос был хриплым, но твердым. – Ты не можешь заставить меня замолчать, даже используя милые манипуляции. Не выйдет.

На короткое мгновение в его глазах мелькнуло удивление.

– Я не хотел заставлять тебя.

– Да ладно.

Он нахмурился.

– Я хотел, чтобы ты успокоилась. Истерики пугают меня. Твоя голова так покраснела, что я боялся, что она лопнет в любой момент.

Я не сдержала улыбку.

Кейден удовлетворенно посмотрел на уголки моего рта, затем его взгляд переместился обратно, к моим глазам.

– Поговори со мной.

– Мы уже говорим, – отозвалась я. Мои щеки еще сильнее покраснели, так близко он был ко мне. Я могла чувствовать аромат его геля для душа, а также запах гор. Как будто он только что вернулся из одного из своих походов.

– О том, что тебя так пугает. – Он плотнее прижал руки к моим ногам. Его большие пальцы слегка коснулись моих бедер. – Поговори со мной о том, что вызывает панику у этой сильной молодой женщины, обычно позитивной. Ты любишь поговорить.

В моем горле было сухо, как в пустыне. Чтобы ничего не ляпнуть, я хотела откусить от куска пиццы, который все еще держала в руке. Прежде чем я успела поднести пиццу ко рту, Кейден взял ее у меня из рук и положил на мою тарелку.

– Элли.

Дрожь пробежала по моему телу. Я не могла уклониться от его настойчивого взгляда.

– Что изменится, если я расскажу тебе об этом? – спросила я едва слышно.

Кейден слегка наклонил голову.

– Не думай так много. Я просто хочу знать, что происходит у тебя внутри.

Я молчала. Я хотела подтянуть колени и обхватить их руками, но Кейден сидел слишком близко ко мне, чтобы я могла так сделать. Его настойчивый взгляд ясно сказал, что мне не нужно было пытаться отгородиться от него каким-либо образом.

– Если тебе станет легче, – пробормотал он. – Мы же что-то вроде друзей?

Я пожала плечами.

– Типа того.

– Ну вот видишь. Друзья говорят друг с другом о таких вещах.

Я открыла рот, но впервые с тех пор как узнала Кейдена, не произнесла ни единого слова. Я не могла сказать ему, в чем истинная причина моего беспокойства. Просто не могла. Так долго я молчала… Как будто вообще не могла сказать правду. Не выходило.

Мой язык стал тяжелым, а в груди сжалось сердце. Я прикусила внутреннюю сторону щеки и покачала головой. Мои глаза горели, как безумные, но слова… они просто не приходили. Я никогда никому об этом не рассказывала. Только мама знала правду. И она запретила мне говорить об этом. Чем дольше я молчала, тем выше становилась стена, которую я построила вокруг себя. Никто не мог проникнуть сквозь нее. Особенно Кейден.

– Не могу, – буркнула я. – Я не могу этого сделать.