Над Волгой

В следующий же вечер они втроем отправились к Марфиным. Коля сначала наотрез отказался. Никто не знал, что случилось прошлой весной на концерте, Коля никому не рассказывал, как чуть не вытолкал из школы музыкантшу Ольгу Марфину. Этот позор навсегда останется тайной.

— Не пойду. Без меня обойдетесь, — категорически заявил Коля Зорин.

— Ах ты, общественник! Что мы, в гости тебя приглашаем? Идем! — грозно приказал Кирилл. — Мы идем выполнять комсомольское задание. Если бюро — так бюро в полном составе.

— Ладно. Пойду, но говорить там не буду. Сами разговаривайте.

— А мы тебя хотели главным оратором выдвинуть! — засмеялся Кирилл.

Так или иначе, они собрались и пошли.

Были сумерки. Стоял серый, неприветливый вечер с хмурым, пригашенным небом, без зари. Володя и Коля всю дорогу молчали. Говорил один Кирилл. Его густой, хрипловатый голос гудел на всю улицу, как труба. Кирилл толковал обо всем, что взбредет в голову. Скоро зима — коньки, лыжи. Здорово! В кораблестроительном кружке дела подвигаются. Здорово! Все было здорово.

— Идемте сюда, — сказал Володя и с замиранием сердца ввел товарищей в старый, заросший кустами сирени и акации сад. Темная ель положила широкие лапы на земле возле входа в Ольгину комнату. Шиповник грустный, пустой. Дверь в Ольгину комнату закрыта по-зимнему.

— Есть другой вход. Через кухню, — сказал Володя.

— Она очень ученая? — осведомился об Ольге Кирилл. — Наверное, все свою музыку изучает?

Но они застали Ольгу не за музыкой.

Еще раздеваясь, они услышали взрывы хохота.

— Татьяна учится ходить, — улыбаясь, объяснила Анастасия Вадимовна, открывшая мальчикам дверь. — Давно, Володя, вы у нас не были!

Давно, но в доме все по-старому. Так же поскрипывали половицы, посередине комнаты стоял широколапый круглый стол, к стене прислонился неуклюжий буфет, темный сад смотрел в окна. Крохотная девочка, только что оторвав ручонки от дверного косяка, с выражением отваги и удивления в глазах сделала первый шажок, но, увидев незнакомых людей, шлепнулась на пол и, скривив губы, разразилась громким плачем без слез. Ольга подхватила с пола сестренку и, целуя ее беленькую головку, пряча от гостей лицо, смущенно повторяла:

— Не плачь. Пришли дяди. Добрые дяди. Не плачь.

«Дяди» неподвижно стояли в ряд у порога.

Анастасия Вадимовна взяла у Ольги Татьяну.

— Идемте, — позвала мальчиков Ольга.

Они вошли в ее комнату и втиснулись втроем на маленькую кушетку, а Ольга встала за рояль, словно за баррикаду.

Она заплетала и расплетала кончик косы и молча смотрела на своих неожиданных гостей.

Кирилл тихонько толкнул локтем Володю. Но Володя молчал.

— Начинай, — шепнул Кирилл.

Володя не начал. Тогда Кирилл погладил свои две макушки и приступил к переговорам.

— Мы делегация, — сказал он, — пришли по поручению комитета комсомола просить вас играть на вечере Мира. Если вы заняты или не можете…

— На вечере Мира я, конечно, буду играть, — быстро ответила Ольга.

Кирилл смутился. Он не рассчитывал так легко получить согласие. Он думал — Ольгу придется убеждать. Кирилл почувствовал некоторое даже разочарование.

— Вечер назначен в клубе завода, — продолжал он. — Народу — уйма!

— Я буду играть на вечере Мира, — повторила Ольга.

— Придут рабочие. Передовики. И наши ребята, конечно. Наберется полно…

Ольга удивленно пожала плечами. Кажется, этому делегату очень хотелось ее напугать.

— Значит, вы согласны? — все еще недоверчиво спросил Озеров.

— Да, — твердо ответила Ольга, отбросила косу через плечо и с решительным видом заложила руки за спину.

Кирилл наконец убедился: задание выполнено.

— Хорошо. Хорошо. Мы передадим. До свиданья.

Он не знал, что делать дальше, и встал. За ним как по команде поднялись с диванчика Коля с Володей.

Ольга вдруг покраснела, но не тронулась из-за своей баррикады — рояля.

— До свиданья! — ответила она, глядя по-прежнему на одного Кирилла, как будто по бокам у него стояли две тумбы.

И вот сейчас они уйдут. Ну, Володя?

— Мы не обсудили программу, — сказал он в самый последний момент. — Мы… надо наметить… Как же программа?

Он говорил неестественным голосом, слова застревали у него в горле.

— Это уж ты, Володя, договаривайся. Ты специалист по музыкальным вопросам, — решил Озеров.

Он взглянул на Ольгу — вид у нее был такой неприступный, как будто обсуждение программы и составляло самую трудную часть переговоров.

— У меня кружок кораблестроения. Если бы не кружок… — колеблясь, промолвил Кирилл. — Может, вы тут одни обойдетесь? Я пойду!

— И я, — пробурчал Коля Зорин. — Я тоже пойду.

Володя молчал. Краснел, молчал и не поднимал глаз.

— А! — нечаянно вырвалось у Кирилла. Кажется, он начал догадываться — что-то тут есть, кроме программы. — До свиданья. Значит, вы будете играть на вечере Мира, — повторил он на всякий случай.

И они с Колей ушли.

Две договаривающиеся стороны остались. Они молча стояли, разделенные роялем.

Прошла минута.

— Я на тебя обиделся, Ольга, когда ты смеялась, когда Наталья Дмитриевна… когда… ты ведь помнишь?

— Нет, я не смеялась. Этого не было, — недоумевая, ответила Ольга.