Над вольной Невой. От блокады до «оттепели»

После нескольких встреч и закрепления дружбы он поделился со мной своей мечтой: «Хорошо бы самим иметь звукозаписывающий аппарат и, ни от кого не завися, делать такие же пластинки». Я эмоционально поддержал эту идею, хотя верил в ее реализацию весьма слабо. Однако Руслан оказался человеком дела. Внимательно изучив в студии Филона принцип работы аппарата и проведя ряд необходимых замеров, Руслан Богословский скопировал технические данные усилителя, сделал рабочие чертежи, после чего нашел токаря-универсала, взявшегося изготовить необходимые детали.

Летом 1947 года великолепный самодельный аппарат для механической звукозаписи был готов. Аппарат отлично работал, копировал, и мы стали с этих пленочек делать еще копию на такой же пленке, рентгеновской. В поликлиниках города годами копились подлежащие уничтожению старые рентгеновские снимки, и техники были только рады освободиться от необходимости периодически сжигать пленки; металлические резцы Руслан вытачивал сам, а резцы из сапфира приобретались на знаменитой толкучке у Обводного канала. Потом там стали покупать аэропленку, это такой рулон, когда летают самолеты, и делают фотосъемку. Резали рулоны на квадратики, делали кружочек и таким образом рождались вот эти пленки.

Пленки потрясли нас как качеством звучания, так и простотой изготовления. Эти пластинки ничем не уступали филоновским, и Руслан не преминул принести в студию несколько таких пластинок — похвастать качеством и продемонстрировать, что монополия Филона лопнула! Тот понял опасность возникшей конкуренции, но было уже поздно: началась торговая война.

Через очень короткое время многие сбытчики Филона переметнулись к Руслану, оценив значительно более высокий уровень качества звучания. Филон рвал и метал, но рынок сбыта был победно завоеван Русланом! Кроме меня, делавшего из рентгеновских пленок круглые диски-заготовки с дырочкой в центре для будущих пластинок, да иногда писавшего тексты «уличных» песен, Руслан привлек к постоянному участию в процессе изготовления пластинок своего приятеля Евгения Санькова — профессионального музыканта, в совершенстве владевшего аккордеоном. Кроме того, Евгений был фотографом-репродукционистом очень высокого класса. Это для Руслана была поистине двойная золотая находка. Евгений с удовольствием включился в деятельность нашего коллектива, который я предложил впредь именовать студией звукозаписи «ЗОЛОТАЯ СОБАКА», изготовил для этой надписи резиновый штамп, и на каждую изготовленную Русланом пластинку ставили такой оттиск. На очень давних дореволюционных пластинках была такая этикеточка: собачка сидит рядом с граммофоном и из огромной трубы слушает музыку. Если перевести с английского на русский, надпись гласила: «Голос хозяина».

Это было важно еще и потому, что в городе стали расти как грибы после дождя кустари-халтурщики, пробовавшие на каких-то приспособлениях делать мягкие пластинки. Само собой, их качество не лезло ни в какие ворота: сплошные сбивки бороздок и нарушенная скорость: кроме хрипа с шипением их продукция ничего не издавала, но новичок об этом узнавал, лишь придя домой и поставив такое изделие на проигрыватель… А со штампом «ЗОЛОТАЯ СОБАКА» пластинки как бы имели гарантию качества, и очень скоро покупатели поняли и оценили это новшество: пластинки Руслана всегда шли нарасхват!

Вскоре Евгений Саньков совершил своеобразную революцию в деле изготовления мягких пластинок: он предложил, предварительно смыв с пленки с изображением ребер эмульсию, наклеивать образовавшуюся прозрачную пленку на изготовленный фотоснимок, причем пленка автоматически приклеивается к фотоснимку за счет эмульсии на самом снимке. А потом вырезается круг, делается запись, и пластинка готова!

Этикетка пластинки Ленинградской студии художественной звукозаписи

Вместо дурацких ребер — на более прочной основе — любого вида фотоизображение! Выигрыш двойной: прочность и великолепный внешний вид! Не удержавшись от тщеславного хвастовства, Руслан снова пришел в студию к Филону и показал такую пластинку. Филон в первую минуту был в шоке, но, вовремя опомнившись, он, изобразив наивность, спросил, как такое достигнуто? Руслан раскрыл секрет. Естественно, в скором времени в студии на Невском вместо зеленой аэропленки появились пластинки с изображением «Медного всадника» и надписью по кругу: «Ленинградская студия художественной звукозаписи».

Через два-три года они заполонили пол-России. Отвезли сначала в Москву, потом они разошлись по южным городам. Южные люди приезжали к Руслану, заказывали аппараты, стали организовывать на пляжах ларечки и там тоже организовали звукозапись, 1946–1949 годы — это был самый расцвет.

Официальные власти внедрили осведомителей, которые вынюхивали, кто аппарат делает, где что пишется, где студия, на какой квартире, кто приходит из постоянных знакомых, кто берет пачками пластинки, уносит их для реализации дальше, и потом в «Центр» докладывали.