Надежда (Сергеевна)

— Надо, — бригадир скосил взгляд на мальчика и снова посмотрел на его мать. — Надо обо всем докладывать мне. Хотя бы для того, чтобы понять, не представляет ли этот человек опасности!

— Ты меня в чем-то обвиняешь? — она отложила нож, которым нарезала овощи.

— Нет. Пока нет. Все зависит от того, кто тот человек, которого ты принесла. И откуда он взялся?

— Я не знаю. Но он был ранен. В него стреляли.

— Стреляли? — Рой усмехнулся. — Ты настолько хорошо разбираешься в огнестрельных ранах, что можешь судить?

— Будто разбираешься ты! — вспылила Надежда.

— Да. Разбираюсь. И получше многих в бригаде. Не говоря уже о тебе и детях!

— Ты считаешь меня дурой?

— Я считаю, что мы теряем время. Покажи мне его. Немедленно.

— Ревнуешь?

— Крус, уйди, — Рой внезапно оттолкнул от себя мальчика, едва не пинком отправив в сторону двери.

— Мам! — пискнул тот.

Надежда дернулась вслед за сыном, но дверь уже захлопнулась, оставив ее наедине с Роем. Тот шагнул вплотную, нависая над женщиной.

— Ты… правда дура, — бросил он. — Ревную? Глупости! Заговариваешь зубы. Тянешь время. Где он?

Сейчас Рой был страшен. Нет, он не был в ярости, он просто сохранял спокойствие. И это пугало сильнее всего. Этот мужчина был настолько уверен в своей правоте, что, не задумываясь, перешагнет через любого, кто встанет у него на пути. Сейчас на его пути она, раз защищает чужака. Рой убежден, что этот человек представляет опасность. Значит, он должен быть уничтожен. Может быть, даже вместе с нею, своей невольной союзницей. Они столько лет прожили изолировано, встречаясь с другими людьми лишь по необходимости и не собираясь ничего менять в устоявшемся укладе жизни, что теперь готовы были драться против любых перемен. Надежда поняла это также четко, как если бы Рой подробно выложил и обосновал ей свои планы — уничтожать всякого, кто нарушит покой. И что он скорее убьет ее, чем допустит, чтобы она покинула поселок.

Подумав об опасности, Надежда сделала то, что должна была сделать. Она кинулась бригадиру на грудь, обнимая за шею руками, прильнула всем телом, запрокидывая голову и жадно, страстно поцеловала в губы. Пальцы ее задвигались, перебирая волосы на затылке Роя. Он тихо охнул, слегка содрогнулся всем телом и сгреб женщину в объятия, целуя также жадно и горячо. Прижал, едва не расплющивая на груди. Надежда еле заставила себя не терять головы. Одна рука скользнула ниже, к его поясу. Рабочий комбинезон расстегивался и снимался не так, как домашняя одежда — внизу имелся дополнительный клапан, чтобы в случае нужды не тратить время, раздеваясь до пояса. Она коснулась застежки…

И была остановлена крепким пожатием.

— Не пытайся заморочить мне голову, — выдохнул Рой прямо ей в губы. — Где он?

— Ты… его убьешь? — голос дрогнул, став жалобным.

— Посмотрим.

И он сказал это так, что Надежда поняла — для принятия решения ему на самом деле достаточно всего лишь посмотреть на человека.

— Раненого? Беспомощного? — все-таки сопротивлялась она.

— Раненый кусс отнюдь не беспомощен и гораздо опаснее здорового. Где он?

— Ты сравниваешь человека и опасного хищника?

— Нет никого опасней человека. Где он?

— Пошли, — смирилась Надежда. — Только… обещай мне…

— Нет. Пока не увижу — нет. Ничего.

— Но он не причинит вреда!

— Найду сам — будет хуже.

С этими словами Рой шагнул к двери, и Надежда метнулась за ним. Конечно, она вряд ли сможет защитить раненого от бригадира, но по крайней мере до последнего будет рядом.

Бригада уже знала обо всем — или, что вернее, догадывалась, поскольку маленький Крус отнюдь не умел держать язык за зубами. Надежда только смерила стоявшего в окружении мужчин сына долгим взглядом и покачала головой. С другой стороны, рано или поздно, все бы открылось. Но как же не хотелось подвергать опасности беспомощного человека! Пожалуй, если она кого и жалела, то только Сандора. На парня было тяжело смотреть. Он прикусил губу — перенял жест у Надежды — и решительно заступил Рою дорогу:

— Я виноват. Не заметил, как она… прости! Она тут ни при чем, это все я! Я должен был…

— Что? — Рой бросил на Сандора один косой взгляд, и тот побагровел, как мальчишка. — Это ты должен был его притащить? Подбирать всякую падаль — дело женщин, они готовы пожалеть даже раненого кусса.

— Я должен был следить, — снова начал Сандор, но Рой уже повернулся к нему спиной.

У самой кладовки Надежда задержалась, коснулась руки мужчины:

— Пожалуйста. Он… не причинит нам вреда.

Тот ничего не ответил, решительно отстранил женщину с дороги и первым шагнул в полумрак кладовой.

Надежда с решительно видом протиснулась следом. Она устроила раненого со всем возможным комфортом, притащив запасное постельное белье. Стянула, частично разрезав, частично расстегнув, его форму, которую пока сложила рядом, чтобы потом тайком постирать и зашить. Промыла все раны, вколола антидот, обмазала мазью ожог на боку. Только с раной на ноге не знала, что делать. Рой был прав — она ничего не понимает в огнестреле.