Надежда (Сергеевна)

Нет, не думать. Ждать, стиснув зубы. Молчать и надеяться.

Пират еще какое-то время шуровал на кухне, что-то двигая, хлопая дверцами, переставляя. Потом кому-то бросил пару слов. Их что, двое? Похоже, что да — говорившему ответили. «Сходи, позови…» — или что-то в этом роде.

Да, так и есть. К первому присоединился второй. С шутками-прибаутками они принялись таскать ее запасы — вдвоем, громко зовя кого-то третьего, потащили к выходу кастрюлю с борщом, потом вернулись, выгребая миски и ложки, хлопая дверцами шкафов и перебрасываясь замечаниями типа: «Ого, тут еще и ветчина имеется! А это что? Ну-ка… Сухое молоко? Детское питание… Посмотри-ка, выпивки нету?»

Надежда перевела дух. Жуткая встреча откладывалась на какое-то время, когда секунды решают все. Чем дольше пираты копаются на кухне и грабят ее запасы — все равно кладовая заперта, туда они вряд ли так легко заберутся! — тем больше шансов, что до этой комнаты у них дело не дойдет. А там, как знать, вернутся и наши?

Было время, когда она почти поверила, что все обойдется — особенно когда грабители ушли совсем. Женщина перевела дух, готовая уже покинуть свою засаду, когда дверь хлопнула второй раз.

Когда Янг и его напарник вернулись, таща еще горячую кастрюлю и громкими криками созывая остальных, пираты разом побросали все дела и накинулись на дармовую кормежку. Еще горячее варево глотали, толкаясь и едва не расплескивая содержимое, лезли руками, вылавливая куски мяса, несколько лепешек разорвали еще на лету, вылизали даже сухое молоко.

Асеру поднесли самый большой кусок лепешки и единственную прихваченную с кухни ложку. Ему очень хотелось есть, не меньше, чем остальным, но он только принюхался к наваристому блюду и прищурил глаза:

— Где, говоришь, ты это взял?

— Там, на камбузе, — Янг махнул рукой. — Там у них это… ну…всего вдоволь. И еще горячее! Я даже обжегся! — с какой-то гордостью продемонстрировал он красное пятно на ладони.

— Идиот! Пристрелить тебя мало! Схватился за горячую плиту и ничего не понял! За горячую

плиту!

Лица пиратов стали вытягиваться одно за другим. Янг опустил кастрюлю:

— Значит, там…

— Да. Иди и достань.

Услышав шаги на кухне — целеустремленные шаги, говорящие о том, что незнакомец на сей раз знает, зачем пришел, Надежда еле поборола в себе искушение запереть дверь. Если пират поймет, что внутри кто-то есть, он вызовет подмогу. Или вовсе начнет стрельбу, и тогда шансов уцелеть не останется совсем. Их не было и сейчас. Почти не было. Крохотное маленькое «почти»…

Дверная ручка шевельнулась. Не заперто.

Женщина прижалась к стене, скрытая створкой двери. Затаилась, чувствуя, как потеет в ладони рукоять топора. В голове шумело, сердце колотилось где-то в горле.

Пират возник в дверном проеме. Не видя его из-за двери, Надежда, тем не менее, чувствовала присутствие чужака. Она застыла, совсем перестав дышать, и думала только об одном — чтобы девочки не пискнули, не чихнули и вообще не выдали себя. Пока пират уверен, что в доме никого нет, он будет беспечнее и менее осторожен. Такого проще застать врасплох.

Шаг. Другой. Третий. Мужчина сделал несколько шагов по «столовой», остановившись перед дверью в «главную» спальню, от которой та, где были устроены дети и где сейчас вместе с ними находился Лео, отделялась лишь ширмой. Приостановился, озираясь по сторонам. Его, несомненно, привлек крошечный боковой закуток, где обычно спала Надежда. Если он развернется боком чуть-чуть дальше, наверняка заметил затаившуюся женщину боковым зрением и тогда…

Звук.

Надежда сама не поняла, что это было. Сообразила лишь, что именно это — шорох, скрип или судорожный вздох, а может, чихнул кто-то из прятавшихся под кроватью детей — заставил чужака насторожиться. Он поудобнее перехватил лазерник, двинулся в сторону закутка…

И слишком поздно понял, что подозрительный шорох доносится сзади.

Рука, сжимавшая топор, сама взметнулась вверх. Задержалась там на долю секунды — и устремилась вниз.

Надежде еще никогда не приходилось бить людей. Тем более в спину и насмерть. Лезвие со всего размаха опустилось… только не на голову или шею противника, а на его плечо, вонзилось в лопатку, сорвалось…

Пират пошатнулся, разворачиваясь. Тихо ахнул, увидев перед собой женщину с топором. Вскинул лазерник, но выстрелить не успел — и не только потому, что левая рука почти не действовала, а для стрельбы из лазерника нужны обе. Просто его удивление было так велико, что он пропустил миг нового замаха.

Второй удар вышел слабее — теперь Надежда видела лицо врага. Взгляды их встретились еще на замахе, и ей чудом удалось разорвать контакт. Топор ударил по лазернику, задев кисть правой руки, разрубая пальцы и пясть.

Мужчина шарахнулся в сторону, взвыл от боли, попытался выстрелить, пользуясь одной, почти бездействующей, левой рукой, и Надежда рубанула в третий раз, целясь в голову.