Наемник

До хаты мы добрались почти без приключений. Только спасённую нами магичку вырвало разок по дороге. Удары в живот не прошли без последствий. «Приключения», далеко не самые приятные, ждали меня на пороге избы в лице Бьянки, которой было очень интересно, куда мы подевали её мужа. Когда она услышала, что он был тяжело ранен и находится у сестёр милосердия, она надолго замолчала, сверля меня таким взглядом, от которого по спине побежал неприятный холодок.

— Если он умрёт или останется калекой, — наконец выдала она собравшись с мыслями и ткнув меня пальцем в грудь, — Я отрежу тебе твоего петушка, пока ты спишь. А пока ты будешь орать, корчась на полу, поджарю его над камином и скормлю козлам.

— Опять отсылочки к Джоржу Мартину, — ухмыльнулся я, отсалютовав ей пустой бутылкой. Мечту свою я выполнил, порядочно набравшись кислым вином по дороге. Мысли в голове мешались и тонули в приятном, кисло-сладком тумане, а ноги уже потихоньку начинали заплетаться и подгибаться от усталости.

— Понятия не имею, что такое «отсылочки» про которые ты говоришь, и кто такой этот Мартин, но я тебя предупредила, — не унималась Бьянка, — Честно предупредила. Так что не удивляйся, если однажды утром ты проснёшься без своего мужского естества.

— Есть, мэм, — нервно хмыкнул я, предпочтя с ней не спорить. Хмыкнул и пошёл к облюбованному мной углу избы. Хотелось только одного — спать.

Пробуждение получилось тяжелым. Голова гудела словно чугунный котёл, по которому кто-то со всего маха врезал закованным в сталь носком ботинка, а во рту будто бы побывал табун страдающих от диареи кошек. Зараза. Похоже, всё-же не стоило перебарщивать с тем дешёвым пойлом которое нам впарил трактирщик. Не стоило, но очень хотелось.

Кое-как поднявшись на ноги и на всякий случай проверив, на месте ли моё «мужское естество», я медленно потащился к выходу. Мне срочно требовались две вещи — свежий воздух и отлить.

Ансельм уже не спал. Он сидел возле окна и пристально смотрел на дорогу. На его коленях лежал длинный, композитный лук, а к стулу был прислонён колчан со стрелами. Глянув на меня он лишь сочувствующе покачал головой и вернулся к своему невероятно увлекательному занятию.

Да уж, видок у меня, наверное был тот ещё. Зараза. А я ведь даже не помню, когда в последний раз смотрелся в зеркало. Да и смотрелся ли вообще? Когда в последний раз нормально мылся, стриг волосы и брил бороду… Нет уж, когда всё закончится, обязательно надо будет заняться этими вопросами. А то выгляжу уже поди ничуть не лучше местного заблёванного забулдыги. Да и пахну, наверняка, примерно так же. Не удивительно, что девушка, которую мы вчера спасли приняла меня за очередного местного ублюдка. Кстати, а где она…

Девушка спала на соломенном тюфяке, на котором раньше отдыхали Тур с Бьянкой. Из под грубого льняного покрывала, в которое она куталась, выбивались обрывки изодранного платья. Рядом лежал новый комплект чистой одежды. Обычная холщовая рубашка и такого же вида штаны. Весьма практично, должен заметить, и куда меньше будет привлекать к себе внимание, чем эта красная тряпка, которую она на себе таскала. Ну, насколько вообще может к себе не привлекать внимание девушка в штанах, в средневековом обществе.

Ещё немного помедлив, я побрёл к выходу. И тут запнулся о дремлющего посреди комнаты Трухляша. Котяра с громким мявом вскочил, и завывая, понёсся по комнате, опрокидывая нехитрую утварь и будя всех остальных. Мда уж. Неловко получилось. Впрочем, времени у нас в обрез, так что и разлёживаться до полудня тоже нехер.

Было раннее утро. Иней, осевший на пожухлой траве ещё не успел растаять, а край ярко-рыжего солнца только-только начинал показываться из-за тёмной полосы дальнего леса. На улице никого не было, если не считать одинокой телеги с несколькими путниками, неторопливо катившейся к городским воротам. Кого-то сегодня ждёт жестокое разочарование. Мда. А ведь если так подумать, то ещё неделю назад на месте этих бедолаг были мы.

Сделав свои дела я вернулся в избу и уселся за стол подперев голову рукой. Она всё ещё болела, но после «проветривания» уже не так сильно. Да и мысли начали появляться, отличные от «как бы мне дойти до забора не обмочив штаны».

Вскоре за стол подтянулись и другие. Бьянка извлекла из небольшого сундучка возле камина мешочек сухарей и несколько крупных ломтей вяленого мяса. Роберт принёс ведро воды с ближайшего колодца.

— Не густо, — кивнул я гостье, уже успевшей подсесть к нам за стол. Грубая крестьянская одежда смотрелась на ней мешковато и не особо уместно, но по крайней мере не сковывала движения, — Но, как говориться, чем богаты.

— Спасибо, — кивнула она, отрезая себе полоску вяленого мяса, — Так тебя зовут Генри.

— Ага, типа того, — ответил я, прикладываясь к кружке с водой. Кошачье дерьмо изо рта отчаянно хотелось вымыть, да и сушняк после той браги мучал неслабый. Зараза. Ну зарекался же притрагиваться к местному пойлу. Нет, дёрнуло нажраться, да ещё какой-то дешёвой ссанины после которой голова ватная.