Награда для Героя

— Поторопитесь, — Кингсли взял себя в руки, остановив метания, и уселся в рабочее кресло возле заваленного пергаментами стола, но не ожидавшие решения дела привлекали его внимание. В голове аврора, впервые за эти полтора года не гнавшего от себя мысли о Поттере, начала разворачиваться ситуация восемнадцатимесячной давности. Отринув чувства и эмоции, он делал то, что необходимо было сделать ещё тогда: анализировал произошедшее, поведение окружающих, улики, досужие разговоры, сплетни, и чем дольше он над этим работал, тем сильнее склонялся к выводу, что за заговором против Гарри стоял кто-то ещё, кроме Дресвуда. Кто-то, очень хорошо разбирающийся в людской психологии… Через полчаса он с точностью до 70% уже мог сказать, кем был этот человек. И вот это-то обстоятельство не нравилось ему больше всего. Ибо, если интуиция Шеклболта его не обманывала, главным врагом Поттера был…

— Господин Председатель Визенгамота, господин Министр примет вас сейчас. Он открыл для вас камин в своём кабинете.

Звонкий голос секретарши вывел Кингсли из раздумий, натянув на лицо маску невозмутимости и утихомирив полыхавшее гневом и жаждой мести сердце, он бросил в камин горсть дымолётного порошка и шагнул во взметнувшееся зелёное пламя… чтобы, выйдя из него в роскошно украшенном кабинете, без содрогания встретить изучающий взгляд блёкло-голубых глаз Министра Магии Дерека Берроуза.

— Кингсли, друг мой, из-за чего такая спешка? — светловолосый маг жестом указал на журнальный столик, на котором расположился графин с коньяком и двумя хрустальными стаканами. — Присоединишься? День сегодня выдался на редкость длинным. Толпы просителей. Бюджет. И прочие заморочки…

— Спасибо, я не пью. Берроуз, вы ничего не хотите мне рассказать?

— О чём ты? — Дерек сделал недоумённое лицо, но холодные глаза выдавали его настороженность. Он неплохо знал Боевую магию (спасибо покойному Лорду), но вступать в схватку с едва сдерживающим бешенство чернокожим аврором было всё равно, что пытаться вилкой отбиться от атакующего носорога.

— Я о том, что произошло полтора года назад с Поттером. Зачем вам понадобилось его подставлять?

— Ты полагаешь, что я имею к этому какое-то отношение? Да, Поттер был наглым сукиным сыном и не нравился мне своим максимализмом и подрывающими политику Министерства высказываниями. Признаюсь, мне дышится спокойнее с тех пор, как этот предатель попал в Азкабан. Он мутил народ. Есть такие люди, которые не способны что-то созидать, а только убивать Тёмных Лордов и разрушать. Так вот, Поттер как раз из таких.

— Он не был связан ни с каким заговором. Все эти колдографии и свидетельства «очевидцев» — подтасовка фактов.

— Не скажи, — Берроуз нацепил на лицо маску «доброго старшего братца» и сочувственно улыбнулся. — О том, что он применял Магию Крови в своём кабинете, я тебе хоть двадцать свидетелей предоставлю. А колдографии… Может, и действительно кто-то решил пошутить, да совпало…

— Совпало?! Я знаю, что и с чем там совпало. Не надо мне по ушам ездить. Дресвуд — ваша марионетка. Мне плевать, как это будет сделано, но вы вытащите Гарри из тюрьмы, — Шеклболт подошёл почти вплотную к Берроузу. Два высоких мага, приблизительно одинакового роста и комплекции сверлили друг друга враждебными взглядами.

— Вы мне угрожаете, Шеклболт? А не боитесь, что ваши заявления могут быть расценены как попытка переворота и захвата власти?

— Нет, не опасаюсь. Попытку стать Тёмным Лордом, как вы приписали Гарри, вам навесить на меня не удастся. Не пройдёт во второй раз. Любой намёк на моё устранение — и я подниму Аврорат вместе с бывшими «фениксовцами»…

— Не получится. Во главе Аврората стоит Дресвуд.

— Как стоит, так и свалится. Неужели вы думали, что авроры примут над собой «крысу»? Он всё ещё сидит в кресле Шефа только потому, что в подразделениях ничего не известно о заговоре против Поттера… Пока не известно, — Кингсли понизил голос и продолжил:

— Я не знаю, зачем вам понадобилось устранять Гарри, но я клянусь, что не задумываясь исполню свою угрозу, если вы его не освободите.

— И начнёте гражданскую войну в Магической Британии? Вы же знаете, что мы и так сидим, словно на пороховой бочке.

— Именно это меня пока и останавливает. Иначе меня бы здесь не было.