Найден, жив! Записки о поисковом отряде «Лиза Алерт»

Опрос заявителя

Опрос заявителя – важнейшая часть поиска: без информации о пропавшем и обстоятельствах его исчезновения невозможно начать поиск.

Первичный опрос проводит оператор горячей линии, который принял заявку, его задача – получить ответы на самые срочные вопросы: кто, где, когда – и передать дальше в инфогруппу.

После этого заявителю звонит инфорг – в зависимости от ситуации поиска это может быть просто инфорг или детский прозвонщик. Он проводит уже более подробный опрос, выясняя мельчайшие и часто совершенно неважные для заявителя детали, на основании которых может делать первые выводы: ребенок ушел из дома сам или действительно необъяснимо пропал? Есть ли основания предполагать суицид? Была ли у пропавшего пожилого человека деменция, в какой стадии?

Случались ли подобные ситуации раньше, где и при каких обстоятельствах находили пропавшего? Какое состояние здоровья, есть ли проблемы с алкоголем? И так далее.

После этого у инфорга появляются первые версии и возникает понимание необходимости активного поиска на месте пропажи (актива).

Если объявляется актив, им занимается координатор, который проводит дополнительный опрос заявителя на месте, осматривает место пропажи, получает доступ к компьютеру пропавшего и так далее.

Чем тщательнее проведен опрос, чем опытнее поисковик, который его проводит, тем больше вероятность того, что поиски пойдут по верному пути.

«Помогите!»

Время от времени по сетям проносится истеричная волна репотов: «Найден ребенок, помогите найти родителей!!!», «На такой-то улице сидит бабушка, не помнит, куда ей идти», «Внимание! В городе орудует банда педофилов!», «Мальчика выкрали из игровой комнаты торгового центра и через два месяца вернули с одной почкой!»

В такие дни наша горячая линия привычно встает на уши, потому что неравнодушные граждане звонят и звонят, прося и требуя срочно найти ребенка, родителей, бабушку и спасти всех от педофилов и похитителей органов.

В конце концов это приобрело такой масштаб, что мы поневоле занялись изучением этого феномена и во время особо крупных «волн» стали писать в группах опровержения.

Чтобы убедиться в фейковости объявления, не обязательно обладать поисковыми сверхспособностями. Достаточно лишь, увидев в соцсетях или получив в родительском чате (от неравнодушных знакомых, школьной администрации и так далее) такое сообщение, сделать несколько простых действий:

– посмотреть на дату и место пропажи – в последнее время почему-то часто всплывают объявления прошлых лет и даже из других стран, которые все не покладая рук репостят;

– вбить в гугле ключевые слова из объявления;

– проанализировать результаты.

Если одна и та же бабушка сидит на улице в Твери, Екатеринбурге, Махачкале и Калининграде, крайне маловероятно, что она действительно где-то это делает. А если она сидела, скажем, неделю назад, вряд ли имеет смысл это объявление репостить, даже если и правда, – она уже, скорее всего, не там. Если один и тот же ребенок нашелся в (список городов), то он или уже давным-давно дома с родителями, или вообще не собирался пропадать.

В общем, увлеклась я исследованием этого феномена не на шутку и вскоре обнаружила, что есть целая отрасль в современной антропологии, которая занимается фейками и городскими легендами, и мы с радостью упали друг другу в объятия.

Но, несмотря на научный интерес к проблеме, я внутренне так и не смогла понять вот что. Хотя ученые мне это объяснили, разложили и доказали, а мне все равно странно.