Найди меня под облаками

Корзина с экзотическими фруктами, стоящая в центре стола, поражала размерами и наполнением. Чего только не было в ней: и папайя, и драконий фрукт, и манго, и маракуйя, и мангостины. Все яркое, спелое, ароматное, будто только что купленное на рынке шри-ланкийской Унаватуны. В московских магазинах, даже дорогих, Татьяна не видела подобной красоты. И в Турции произрастали совсем не такие манго и маракуйя, как в тропиках. Есть можно, но не безумно вкусно.

— Откуда это великолепие? — спросила она у Кирилла Игоревича, позвавшего ее через Анну на совместный ланч. Завтракали они каждый у себя.

— Прямиком из Бангкока.

— Капитан Джек жить не может без тропических фруктов, — весело проговорила Ангелина и подмигнула мужчине.

— Я или ты?

— Мне и яблок с грушами довольно. — Она на самом деле с одинаковым удовольствием уплетала и ананасы, и дикую китайку.

— На следующий год посадим плодовые деревья, пусть растут, чтобы в будущем у нас свои яблоки с грушами были.

Он пригласил мать и дочь к столу. На нем еще напитки, кексы, творожок.

Поели.

— Можно погулять? — спросила Геля, выплюнув на тарелку обсосанную до гладкости косточку манго. — Погода такая замечательная.

— Только оденься теплее, она обманчивая.

— Слышала, мама, курточку не забудь, — обратилась девочка к Тане.

— Мама останется дома, — качнул головой Кирилл Игоревич.

— Почему?

— Да, почему? — посмотрела на него Таня.

— Вам же нездоровится который день. Анна говорит, вы постоянно лежите.

— Вот и отлежалась. Сегодня огурцом. И курточка у меня есть, утеплюсь.

— Тогда я побежала одеваться! — И Геля унеслась, топая босыми ногами по дубовому полу.

Когда дочка скрылась, Таня обратилась к Кириллу Игоревичу с вопросом:

— Вы мне не доверяете?

— Угадали.

— Все еще боитесь, что я наврежу Ангелине? Травмирую ее? Ляпну лишнего? Настрою Ангелину против вас? — Он не отвечал. Молча играл кольцом. — Утащу за пределы имения?

Кирилл Игоревич расхохотался:

— Нет, это вам не удастся. Вы же не суперженщина из комиксов. А ляпнуть лишнего можете, это точно.

— Не доверяете, повесьте на меня прослушку. Вы столько усилий приложили, чтобы привезти меня сюда (денег потратили, законов нарушили), а теперь держите на расстоянии от дочери, хотя именно ради нее все затеяли. Это странно!

— Я еще не раскусил тебя. — Впервые он обратился к ней на ты. — Поэтому не доверяю. Надеюсь, это изменится. И как только это произойдет, я поговорю с тобой откровенно. Расскажу все о своих планах. Пока же за тобой будут приглядывать, но… Прослушка, это лишнее. Иди собирайся.

Лишнее, говоришь? Значит, уже жучки вшиты куда-то. В одежду, скорее всего. Не просто же так всю ее обновили, из старого ей даже трусов не оставили. Вчера пришла к себе, а вещей, в которых очнулась, нет. Анна сказала, что постирала их с отбеливателем, испортила, поэтому выкинула.

Это первое, о чем подумала Татьяна, направляясь к себе, в цоколь. Второе: проблемы у капитана Джека с чутьем. Не разбирается он в людях. В женщинах точно, особенно маленьких. Не видит Кирилл Игоревич, как переигрывает Ангелина. С ним она постоянно фальшивит, особенно изображая радость или послушание. Она подумала бы, что это только ей, матери, заметно, но, как ей показалось, Анна девочку тоже раскусила. Она неосознанно морщилась, когда та при ней устраивала театр.

Об этой женщине Татьяна уже кое-что знала. Как и о Павле — дочь ей передала еще два письма, в которых рассказала не только о себе, но и об обитателях дома (эти двое ночевали в нем, а не в общежитии прислуги).

Личный помощник появился в жизни Кирилла Андреевича еще до Ангелины. Он помогал тому в делах и контролировал постройку особняка. Когда его босс вернулся в Россию вместе с той, кого называл Жемчужинкой, Павел устроил к нему свою гражданскую жену Анну. До этого она работала надзирателем в женской колонии, а у Павла там мать сидела. С молодости до старости по тюрьмам, ребенка своего там же родила.

Павел был в частых разъездах. Мог пропасть на несколько дней. А вот супруга его имение не покидала. Как думала Ангелина, из-за агорафобии (болезни, которую Кирилл Игоревич ей приписал). Но Таня подозревала, что ее проблема серьезнее. Вспомнила, как читала в криминальных новостях о надзирательнице одной из подмосковных колоний, которая до смерти забила осужденную. Естественно, той грозил суд, но женщина смогла скрыться. По возрасту и описанию она походила на Анну, и если Танины подозрения верны, то Кирилл Игоревич укрывает у себя находящуюся в розыске преступницу.

…Татьяна оделась. Письмо, что было написано дочке, уже лежало в кармане ее джинсов. Сразу его сунула, чтобы не оставлять в комнате. Анна не вездесуща, и все же расслабляться не стоит.