Наизнанку

— Чувствуй… Каждый стук… Каждое биение, оно для тебя. Я буду жить для тебя, чувствовать и стараться стать нормальным. Таким, как ты того заслуживаешь. Сука! Я буду каждый вечер возвращаться домой, чтобы увидеть новую мебель, истерзанные рубашки, чтобы вдохнуть опьяняющий аромат нашего дома… — перестал дышать, потому что готов был взорваться. Пальцы горели, чуть надавил, чтобы почувствовать стук ее потревоженного сердца. Наклонился, пробежав кончиком языка по всей длине ее шеи. Остановился на груди и чуть прикусил тонкую кожу, наслаждаясь хриплым вскриком. Янка закусила губу и чуть запрокинула голову. Тело напряглось. Ноги сжались в крепкой хватке, — Давай, детка…. Давай…

— Кстати… О квартире… Раз, уж ты начал, — прохрипела она, опуская руки мне на плечи. Острые ногти впивались в кожу. Ее дыхание становилось рваным, неровным и больше походило на хрип. Говорила она через силу, проглатывая буквы.

— Замолчи, Кролик… Прошу, помолчи…

— Я присмотрела дом, нужно, чтобы ты его одобрил.

— Бл***! — взвыл я, — внесла задаток?

— Да! — вскрикнула она и стала обмякать в моих объятиях, растекаясь, как растопленное сливочное масло….

Глава 36

Олег

— Знаешь, надо сказать твоему отцу спасибо за мою рану.

Я лежал на спине, сложив руки за головой, даже не пытаясь скрыть удовольствие, с которым наблюдал за сидящей на мне Яной. Она откинула голову назад, стараясь вернуть еще частое дыхание в нормальный ритм. Утреннее солнце скользило по ее телу своими лучами, подсвечивая крохотные капельки пота, выступившие на тонкой шее. Длинные волосы щекотали мои ноги при каждом вздохе. Янка подняла руки и стала тянуться. Тонкие руки переплелись, тело напряглось, словно прогоняло остатки сонной неги, ноги, опутывающие мои бедра, сжались. Сильно выдохнув, она растормошила волосы и улыбнулась. Обожал эту улыбку. Она способна растопить любое сердце, ни одна толща льда не в силах устоять от плавного движения её губ. А от девичьего румянца, которым она заливается постоянно, становится тепло на душе, даже мне. Я понимал, отчего ее так любят все охранники, однокурсники и учителя. Да и понимал детей, которые были просто без ума от своего нового психолога. С ней так тепло и уютно. От взгляда голубых глаз становится спокойно и хорошо.

— Не говори ерунды! — она больно ущипнула меня за грудь и обернулась к колену, рана на котором почти полностью затянулась. — Я же вижу, как ты морщишься, думая, что я ничего не замечаю. Храбришься и не идешь к врачу. Упертый!

— Ага, — поднял руки и легким касанием пальцев стал скользить по коже, затрагивая самые нежные ее участки. Янка закусила губу, но из глаз продолжали сыпаться гневные искры. — На мне заживает все, как на собаке.

— Нет, Олег! — Янка раскусила мою задумку и перехватила ладони, — Мне сначала в универ, а потом на работу. Ты хочешь, чтобы я опоздала на второй день?

— Ну, я думаю, что Маратик тебя простит.

— Наскалов? Ты ли это? Это ревность?

— Прекрати…

— Нет, ты определенно ревнуешь! — Янка рассмеялась, откинув взлохмаченные волосы от лица. Ее пытливый взгляд впился в меня, и я почувствовал, как эта Заноза старается пробраться в мою голову. Мало ей сердца? Мало?

— Ты уверена, что хочешь работать?

— Олег, мы обсудили это. В этой жизни я повидала уже многое, кроме работы. Даже замужем побывала, — ее светлая улыбка на миг дрогнула. Она нахмурилась, поджала губы, будто погрузилась в не слишком светлые воспоминания, но только на миг.

— Почему даже?

— Потому что так правильно. Только благодаря тебе, милый, я поняла, что есть исключения, — Янка соскользнула с меня и, подобрав с пола раскиданные подушки, направилась в ванну.

— Так, поясни… — кожей чувствовал всю силу напряжения. Яна резко наклонялась и быстрыми рывками подбирала одежду. Скинув все в белую плетеную корзину, скрылась в темноте ванной. Накинув халат, пошел за ней, успев перехватить захлопывающуюся дверь.