Наличники

– Ты все-таки веришь, что это моя бабушка его увела? – попытался сменить тему Руслан. Ему было очень неприятно говорить так про Фирузу Талгатовну, будто с того пьедестала, на который вознес с детства, он опускал ее до обычной девчонки в подворотне.

– Послушать бы самого Тахира, да вот вряд ли он жив, – вздохнула Аня и взяла еще кусочек губадии.

– Да, тут бы взгляд со стороны не помешал.

Вдвоем они съели почти весь пирог, хотя он был очень сытным.

– Это все прогулка по морозу, – разливая еще по чашке чая, прокомментировал Руслан. – А где ты жила в Городе? В Азино же?

– Откуда знаешь? – удивилась Аня.

– Ты не тот адрес назвала, когда я тебя забирал из школы.

Сначала она зарделась от стыда, но что-то явно переборола в себе и засмеялась, почти искренне. Он поддержал ее смех, чтобы не было так неловко.

– Сначала в общежитиях – лицейском, институтском. А на третьем курсе перебрались с подругой в съемную квартиру. Мне там нравилось все, кроме одного: надо было платить каждый месяц. – В этой улыбке было еще больше искренности. – А ты где живешь?

– Сталинка на Пушкина, желтая такая, на углу с Островского.

Аня округлила глаза.

– Всегда мечтала там побывать! Наверно, шумно, если открывать окна?

– Окна во двор. Если и шумят, то только свои – двор закрытый.

– В самом центре города живешь, – мечтательно произнесла Аня. – Как же там красиво!

– Не скучаешь по Городу?

– Нечасто.

Чай закончился, и Аня позвала официантку.

– Там никогда не было для меня места. Холодный город, хотя люди там хорошие.

Руслан кивнул.

– Да и тысячелетняя история местами очень давит.

– Я не историк, мне этого не понять, – снова поддела его Аня. Вот такая улыбка у нее явно была настоящая, искренняя. Она ее красила гораздо больше, чем старомодная блузка с пышными рукавами и кружевным воротничком. На нем, кстати, крепилась очень необычная брошь. Вся усыпанная камнями – похоже, драгоценными, она повторяла формой бабочку. Где-то он ее уже видел…

– Красивая вещь, – указал на украшение Руслан.

– Бабушкина. Если я не ошибаюсь, дед подарил ее на рождение моей мамы.

– Ты часто о них говоришь. Не тяжело вспоминать?

Аня покачала головой, отчего кудряшки рассыпались по плечам. Когда она так делала, от нее шла волна легкого лимонного запаха.

– Если не вспоминать, то они уйдут, забудутся. Так не должно быть. Да и вообще, люди слишком серьезно относятся к смерти, даже заменяют это слово. Но почему бы не называть вещи своими именами? Когда меня спрашивают, как я могу так говорить, ведь в моей жизни были серьезные потери, я повторяю одно. Смерть – это не то, чего стоит так неистово бояться.

К ней вернулся театральный тон, которым она рассказывала про наличники. И огонек в глазах, будто Аня знала что-то особенное, но не хотела ни с кем делиться.

– С тебя сейчас можно писать Персефону[14], – отметил Руслан.

– А я из мифов больше всего любила про нее! – улыбнулась Аня. – Мне кажется, она самая счастливая из богинь.

– Это как же? Ее похитили, закрыли в подземном царстве на долгие полгода, с матерью разлучили…

– Но ведь Аид так сильно ее полюбил, что наверняка не отдавал отчета, что творит.

– Неправильно идти против воли другого человека. Да и как-то нездорово удерживать того, кого любишь, далеко от его близких.

Теперь хотя бы было понятно, чем она вдохновлялась, когда писала свою первую книгу. Как-то вечером Руслан купил электронную версию и прочел за один вечер. Писала Аня и правда здорово, но все-таки это был не его любимый жанр. А герои, гоняющиеся друг за другом в течение всей книги, откровенно раздражали.

– Тебе, наверно, еще и собаки не нравятся, – рассмеялась Аня, видимо, намекая на трехголового пса Аида.

– Ошибаешься, у меня живет доберман.

– Покажи!

Пока он искал его фото в телефоне, успел зайти так далеко в галерее, что нашел старые фотографии со Светой. Пора уже удалить, мелькнуло в голове.

– А какой был твой любимый миф? – полюбовавшись на Вольта, спросила Аня.

– Про Прометея. Он вернул людям огонь, хотя и пострадал за это. Даже мучаясь от когтей орла, Прометей не жалел о том, что помог другим. Поэтому и был освобожден.

– Люди никогда не ценят добра.

– Но это не значит, что они его не заслуживают.

Они помолчали, допивая чай. Потом Руслан, пресекая ее возражения, оплатил счет и предложил прогуляться до места, где он оставил машину. Она отказалась от предложения подвезти ее, хотя автобусы в это время уже плохо ходили.

– Возьму такси, не переживай, – отрезала Аня, надевая шубу и заматываясь в шарф. Кудри скрылись под шапкой, тоже пахнувшей лимонами.

Они пошли по другой стороне центральной улицы, мимо садика, школы-интерната и пансионата – таких же старинных зданий, как и по другую сторону дороги. По центру улицы шла широкая аллея, и прямо напротив Аниной школы сверкала новенькими куполами небольшая церковь из кирпича. Новодел удачно вписался в застройку.

Разговор стих, и только почти у самого места расставания Аня вдруг сказала:

– Мне жаль, что я тогда напугала твою бабушку. Не хочется думать, что я ее довела.