Нам нельзя

Я преодолел искрящуюся арку и меня как отрезало от шумного зала. Здесь играла особая музыка, которая в транс вводила вместе с сексуальными этюдами – или игрищами, – устроенными компанией лесби-стриптизерш. Молодые, подтянутые, развратные. Я рухнул в широкое низкое кресло и знаком попросил принести выпить. Реально бухать не буду, но здесь по-другому нельзя: нужно бабками козырнуть обязательно. Официантка обольстительно сверкнула глазами, когда засунул ей в сиськи пятьдесят баксов.

Ну, и кого на приват позвать?

Рыжих среди девочек не было, но худенькая брюнетка с сочными сиськами, увенчанными темными ореолами сосков, была ничего. Я поманил ее пальцем: через секунду она уже склонилась надо мной, звеня какой-то хренью на трусах.

– Чего ты хочешь, красавчик? – склонилась ко мне, обдавая сладким ароматом духов. Приятный запах, но не то, конечно. «То» сейчас дрыхнет в постеле. Или рыдает в подушку. Может быть и то, и то с одинаковой долей вероятности.

– Тебя, крошка, – и засунул в трусики сто баксов для начала. Я обозначил желания сразу, чтобы потом вопросов не было. Если бы хотел, чтобы от меня потерлись, то не бежал бы из дома от шизы своей рыжей.

– Меня зовут Соня, – улыбнулась стриптизерша. – А тебя, красавчик?

– А меня, – я поднялся и обнял ее за тонкую талию, – красавчик.

Флуоресцентный фиолетовый свет путал сознание, тягучая музыка расслабляла, а медленно извивающаяся голая красотка возбуждала. Она сексуально скользила ладонями по стоячим сиськам, щипала соски и гладила промежность, прикусывая нижнюю губу. У меня дымилось в штанах, а перед глазами – яркая галлюцинация: Кайла танцевала передо мной, себя предлагала бесстыдно, пальчиками по мокрым губкам скользила. Только взгляд выдавал, спускал с небес на землю: у Колючки глаза дерзостью и уверенностью искрятся, а здесь наигранное обожание.

– Красавчик… – Соня опустилась передо мной на колени и потерлась грудью о вздыбленный пах. – Сделать тебе хорошо? – и сразу к ширинке потянулась, медленно расстегнула и достала член, жесткий, подрагивающий от нетерпения: головку разрывало от напряжения.

Я кивнул благосклонно и кинул на диван еще двести баксов – такса на потрахаться в принципе приличная. Окучивать телку, свидания, подарки – дороже и дольше.

– А ты вкусный, – прошептала, умело заглатывая по самые яйца, рукой надрачивая ствол. Соня начала сама сжимать сиськи, а потом взяла мою отяжелевшую ладонь и положила на левую грудь, мастерски постанывая. Актриса. Минут пять она мне сосала, но развязка так и не приходила – нужно брать дело в свои руки, иначе сдохну. Кровь от мозга отлила капитально.

Я достал презерватив и прихватил черные волосы у корней, оттягивая. Натянул резину и ловко развернул Соню. Она широко раздвинула ноги, опершись о стеклянный столик и со свистом выдохнула, когда я загнал на полную. Влажные шлепки и мое хриплое дыхание наполнили приват. Я крепко держал ее за бедра, вколачиваясь с силой. Кончить хочу. Срочно. Опустошение хочу ощутить. Я видел, как девочка запустила руку между ног и судорожно клитор теребила. Тоже хочет свой кусок наслаждения урвать.

Я выстрелил неожиданно, просто прорвало плотину. Слабость в ногах ощутил, а голова осталась тяжелой, мутной: образ рыжей заразы продолжал душить. Не то, все не то. Нет мне освобождения, пока Кайла моей не станет. А этого допустить нельзя. Замкнутый круг проклятый!

– Моя смена заканчивается через пять минут, – улыбнулась довольно Соня. – Можем повторить… Бесплатно.

Я уже застегнул джинсы и мысленно был далеко. Поэтому только по волосам ее потрепал и ушел. Повторить – это вообще не про меня.

Говорят, самый темный час перед рассветом. Час волка. Но я любил именно это время. Дороги пусты, воздух чище, ощущение внутренней свободы разрывает на части. Именно сейчас я чувствовал себя хозяином своей жизни: никому не должен, не обязан – ни богу, ни черту. Гони и ни о чем не думай.

Внизу бушевала стихия, волны с шумом разбивались об острые камни. Я примчал на одинокий скалистый берег, который был мне братом. Здесь всегда океан бурлил и пенился, словно мое настроение перенимал. Но как только рассвет заревом подсвечивал с востока, вода успокаивалась, улыбалась новому дню – тоже играет. Еще одна актриса. Вот и сейчас океан успокаивался, замирал, ласковым становился, когда солнце несмело лизнуло небо, знаменуя утро.

– Ну ты и забрался, – услышал позади. Картер, кутаясь в спортивный пиджак, подошел со стороны автострады.

– А ты чего без колес?

Я понимал, что тачку он бросил на дороге, меня интересовало, почему друг больше не гоняет на своем байке? Я и сам оставил мотоцикл здесь, в доме отца, не тащил к себе в Менло-Парк. Но здесь меня мучила жуткая ностальгия.

– Знаешь, моя жизнь и здоровье как-то резко стали важнее адреналиновой дозы.

– Стареешь.

– Взрослею. И тебе советую. – Картер остро посмотрел на меня и, подняв гладкий камешек, швырнул вниз. Мы не увидели, как он ушел под воду – слишком высоко.

– Я согласен: Энди, порой, тот еще имбецил, но это не повод рожу ему в кисель разбивать.