Нам нельзя

– Прости, брат, не сдержался, – я постарался съехать на минималках, но Картер продолжал смотреть. Ждать объяснений. Блядь. Наша дружба для меня много значит, поэтому нужно быть честным. Может, именно это мне и нужно? Поговорить откровенно, душу излить.

– Ну а хера он до Кайлы докопался? На пляже, на яхте, на гонках? Что надо ему от нее?! Прости, но он не лучше нас в его возрасте, поэтому явно ничего хорошего!

– Да нравится она ему! – воскликнул Картер. – Думаешь, просто так тебе предъявляю? Сначала вытряс из него все. Энди давно по ней сохнет, – хмыкнул, расслабляясь. – Подкаты тупые, согласен, но он не знает, как с такими девочками обращаться. Она же у тебя вся не такая.

– Понятно, – задумчиво проговорил я. Нравится, значит.

– А ты когда таким сердобольным братом стал? – подозрительно поинтересовался Картер.

– Может, мне она тоже нравится, – спокойно произнес, глядя на воду, бескрайнюю, до самого горизонта.

Картер только коротко усмехнулся, потом зевнул широко.

– Мне на работу через два часа, – и руку протянул. Я крепко пожал в ответ. – Прости, брат, но не знаю поздравлять тебя или сочувствовать.

Я скривился. Сочувствовать, конечно!

Он чуть сжал мою руку и доверительно прошептал:

– У тебя, кстати, подкаты еще более тупые.

О да, согласен. И лучше не будет. Потому что я мудак.

Глава 12

Кайла

Кап. Кап. Кап. Слезы быстро бежали по щекам и гулко ударялись о подоконник. Я слышала их. Не знаю как, но слышала. Мир сузился до острой боли, прозрачной влагой на глазах вскипевшей. У меня в душе произошел апокалипсис: на меня сбросили атомную бомбу, после которой осталась выжженная земля и красная надпись кровавой бороздой:

Пошла вон!

Меня не удивлял такой исход. Совсем нет. Но это не значит, что мне не больно. Эрик и раньше обижал меня, но сейчас превзошел самого себя: добрался до тела, выпотрошил душу и сердце в клочья одним взглядом, шальным, жестоким. Я не понимала, зачем ему это нужно. Почему он сблизился со мной, пусть на свой дурацкий манер, но притянул меня, чтобы рядом, близко, потом наотмашь ударил: больно, прямо в цель.

И как Эрику удается делать так плохо и хорошо одновременно? Я вспомнила, что пять минут назад испытала невероятное блаженство под ним. Щеки вспыхнули, затем краснота по всему телу распространилась, сжигая стыдом.

Сильные руки бедра сжимают, а горячие губы накрывают дрожащий сосок. Я взрываюсь, разум теряю от сумасшедших ощущений. Самоконтроль бешеной волной густой страсти сносит. Пальцы к запретному месту тянутся, раздвигают нежную плоть внизу…

Я ладони к щекам приложила, задышала часто, позабыв про слезы, когда накрыло живым возбуждением: меня никогда не касались настолько интимно. Там не касались. Членом. Это было ошеломляюще. По-настоящему жесткий, несгибаемо твердый и восхитительно нежный, умопомрачительно горячий. Эрик чувствовал меня. Знал, где коснуться, куда надавить, чтобы голову потеряла. И я потеряла. Еще тогда, когда его губы в первый раз коснулись моих, два года назад.

Только его, Эрика – моего сводного брата! – поцелуи будили во мне дикое и необузданное. Запретное. С ним нельзя. А хочется только с ним. Если выбирать телом – желала бы, чтобы Эрик моим первым стал. Если головой, то не подпустила бы к себе на пушечный выстрел. А если сердцем… Оно помнит, что Эрик умеет только разрушать. Его разобьют. Обязательно.

Я так растерялась, когда легкость покинула тело, а разум постучался в черепную коробку. Но думала поговорим, обсудим, решим, что делать с влечением, недопустимым, но сносящим крышу. Которому невозможно противостоять! Но об меня вытерли ноги. Я не удивилась, но не успела подготовиться…

Рокот мотора отвлек, заставляя приподняться на подоконнике. Я быстро рванулась к кровати и, достав бинокль, кинулась обратно. Эрик уехал. Меня отрезвило это. Куда он? Забеспокоилась даже. Он ведь пил. Маргарита. Я достаточно крепкую сделала. Зачем он… Как бы я не была расстроена и обижена, но ему никогда плохого не желала, особенно в плане здоровья. Эрик был зол и взвинчен… В таком состоянии…

Я принялась ждать его. Как только видела свет фар или слышала шум с дороги, вздрагивала и впивалась в темные окна, рассматривая редких проезжающих. В три часа ночи вернулся домой мистер Росс под руку с миниатюрной брюнеткой в мини. Ну и ходок! А в универе всегда такой строгий, серьезный, никакого флирта со студентками. Значит, не гадит там, где работает, а в остальном обычный мужчина. Любит ярких и доступных. Ну не выглядела девушка как та, что нужно добиваться долгими ухаживаниями. Да, я иногда мыслю стереотипами. Увы.

Под утро меня сморил сон. О том, что Эрик все же вернулся – целым, невредимым и еще большим хамлом, чем обычно, – поняла, когда спустилась вниз. Миссис Барни уже пришла и активно возилась на кухне.