Нам нужна… революция

Саша ничего не понимал, вырвался из рук, и, чтобы как-то успокоить ребёнка, шофёр посадил его в кабину рядом с собой…

Года через три Улитин вместе с Анной Дмитриевной действительно поехал в Дунилово. Саша, уверенный, что они едут к той его маме, которая осталась в детском приюте, увидел вдруг чужую женщину и никак не мог понять, почему все вокруг твердят, что это и есть его мама. Он же знал совершенно другую…

И даже спустя годы, когда почти каждые школьные каникулы Саша проводил в Дунилово и как-то привык к родной матери, время от времени сердце его сжимала тоска по той, другой маме, растерянной и в слезах, и он не знал, как избавиться от этого гнетущего чувства двойственности. Но наедине с ним Улитин не мог не осознать и своего одиночества. Так бывает даже при наличии множества друзей, если душа человека развивается, стремится постичь самоё себя…

II

Ночной выстрел

Из чердачного окна сарая с выбитой форточкой хорошо был виден на снегу светлый круг от фонаря на столбе, за которым чернели в ночи плотной стеной сосны. Улитин пригрёб ближе к окну большую охапку сена, поудобнее устроился на нём и высунул дуло охотничьего ружья в форточку. Теперь оставалось только дождаться лисицу. В том, что она обязательно придёт, Саша почему-то не сомневался…

Сегодня утром, когда Улитин, как обычно, шёл на ферму доить коров, он вдруг увидел на снегу витиеватую цепочку следов. Было ещё темно, но, присмотревшись, Саша понял, что здесь пробежала лисица. И тут же закралась мысль выследить её и… Прекрасное чучело можно было бы сделать для детдомовской коллекции. Однако, подумав, понял, что желание его неосуществимо. Во-первых, никто ему не даст ружья, а рассказать Владимиру Алексеевичу Зайцеву, учителю по труду и отличному охотнику, так он сам отправится на лисицу охотиться. И хорошо ещё, если его возьмёт с собой.

Улитин поёжился, поднял воротник пальто, поглубже на лоб надвинул шапку и торопливо зашагал дальше. Подходя к ферме, он увидел на навозной куче двух дохлых новорождённых поросят, которых, очевидно, придавила свинья, что уже случалось. Но не их ли учуяла лисица, потому и объявилась в окрестностях детдома? Эта мысль неотступно преследовала Улитина и во время дойки, словно заноза в мозгу застряла. И все такие разрозненные вроде бы вещи: лисица — дохлые поросята — ружьё Владимира Алексеевича — как-то разом организовались в одну цепочку, связующим звеном которой был он сам. И факт охоты на лисицу показался Улитину не таким уж и не осуществимым.

Ближе к вечеру Саша уже на лыжах пошёл к ферме, взял мёртвого поросёнка и осторожно протащил его по снегу рядом со следами лисицы, не нарушая их. Теперь дело было за ружьём, которое Владимир Алексеевич хранил в шкафчике в мастерской. Открыть его не составляло труда. Взяв ружьё и два патрона, Саша завернул его в телогрейку, потом в халат и отнёс на сеновал, как назывался сарай недалеко от фермы, где хранили сено. На чердаке Улитин и спрятал ружьё. Саша надеялся, что за ночь успеет почистить его после выстрела и положить на место. Потом можно во всём и признаться, но победителей не судят…

Сейчас, сидя у окна на сене, Саша терпеливо ждал, когда появится лисица. Ему уже не так было тоскливо и обидно за то, что кто-то спалил его тетради с записями наблюдений. Фенологический дневник, как называл его Владимир Алексеевич. Результаты нескольких лет наблюдений за живой природой. Очевидно, чтобы как-то успокоить парня, Зайцев после этого и стал брать его с собой на охоту. Чем-то приглянулся учителю по труду Саша Улитин.

Детский дом, куда привезли Улитина, находился в посёлке Лух. Это было кирпичное трёхэтажное здание с двухэтажными крыльями-пристройками — бывшая барская усадьба стояла посреди соснового бора. Название посёлка осталось от времён русско-польской войны, когда польские шляхтичи так и не смогли взять приступом и осадой русскую крепость Лух. В гражданскую войну, как и в Отечественную, усадьбу занимали под военный госпиталь. В здании сохранились даже деревянные лотки, по которым прямо из операционной скидывали в котельную ампутированные конечности солдат, где те и сжигались. Дом был окрашен в белый цвет, очевидно по медицинским нормам.