Наондель

Дворец правителя пустует. Я могла бы переехать туда, но мне уютно в моих комнатах. Сюда я забрала жену и дочь Сонана, они живут со мной, и я чувствую, что от их присутствия мне хорошо. По вечерам я играю с девочкой. Она выказывает признаки одаренности, а ее мать, мудрая женщина, учит ее читать и писать. Может быть, когда она подрастет, я назначу ее своим визирем. Мы приносим жертвы в память о Сонане, о Корине и Эноне. Пока я жива, их духи будут в чести и не впадут в забвение. Надеюсь, что это мое обещание подарит тебе покой. Кроме того, я начала курить фимиам и жертвовать монеты духам моих сестер – тех, кому не суждено было жить. Я не знаю, сколько их было, и они остались для меня безымянными, но знай – я все равно помню о них.

Я слежу за тем, чтобы каждый день в Зале Славы стояли живые цветы. Культ правителя, созданный отцом, хорошо служит моим целям, благодаря ему я могу управлять Каренокои. Мы продолжаем славить дух правителя в день его смерти и в праздник урожая. Организуем роскошные процессии, раздавая бедным милостыню и еду. Всем слугам, всем чиновникам правителя и всем работникам я даю выходной, чтобы они могли отдать дань памяти правителю и принести жертвы своим умершим. Во всем этом я занимаю место старшего сына правителя.

Есть и те, кто возражает против этого. Ты наверняка легко угадаешь их имена, но на самом деле не имеет значения, кто они такие. Мужчины при дворе. Они говорят, что я не мужчина. Их болтовня меня не волнует. Я знаю о Каренокои куда больше, чем они. Мне не нужна вода уаки из Анджи, чтобы они меня боялись и сидели смирно. Воины обожают меня. Я ездила с ними в походы, воевала бок о бок, показала, что достойна их уважения. Они преданы мне, даже если дворцовые собачки вдруг затявкают. Я всегда помню о том, чтобы давать воинам множество привилегий и славу, и всегда напоминаю об этом дворцовым собачкам во время парадов, ибо еду на лошади с войском, а не с придворными.

Я намерена править этой страной, закрепив те границы, которые очертил для Каренокои отец. Историки будут рассказывать об Эсико – первой женщине-правительнице Каренокои. Это показал мне Анджи, прежде чем ты убила его. Я решила остаться Эсико, хотя могла бы называть себя Орано. Но под именем Эсико я остаюсь такой, каким был Орано, и действую, как поступил бы он. Я выберу себе мужа – с большим богатством или высоким положением в одном из вассальных государств. В Нернаи есть сын наместника – думаю, я дам понять наместнику, какая честь для его сына сочетаться браком с визирем. Ибо я теперь визирь, использую печать визиря и его полномочия, слуги и стражи визиря выполняют мои приказы. Но я не убила своего отца, чтобы сесть на его место, как сделал мой отец со своим отцом, да упокоится в мире его дух.

Отец пришел в ярость, когда ты убила Анджи, и в еще большую ярость, когда обнаружил, что вы похитили его самые тайные свитки. Рана, нанесенная ему Ионой, на долгое время приковала его к постели. Когда же он встал на ноги и смог убедиться, что Анджи действительно умер, а библиотека подверглась ограблению, его охватило безумие. Вскоре после того он послал корабль на поиски вас. Об этом я ничего не знала, мать, клянусь тебе. Я считала, что все преданы мне, но, судя по всему, оставались люди, которых отец сумел подкупить. Об экспедиции я узнала, только когда до нас дошла весть, что она провалилась. Все воины погибли. Мать, как вам это удалось? Иногда я ломаю над этим голову. Но потом вспоминаю вас, как вы стоите вокруг Анджи в ту страшную ночь, и больше не удивляюсь. Вместе вы способны на все. Ты способна на все. Ты думаешь, что эта черта у меня от отца, но ты ошибаешься. Всю жизнь отца подгоняли неуверенность и страх. Поэтому ему требовался Анджи. А ты смогла освободиться сама. Эту силу я ношу в себе. Благодаря ей я знаю, что выживу без источника, хотя и горько оплакиваю его.

А вот с отцом дела обстоят плохо. Когда он узнал, что мужчины, которых он послал вернуть украденные вами свитки, потерпели неудачу, его это буквально подкосило. Он утратил надежду возродить Анджи – ибо думал, что в одном из похищенных свитков сказано, как это сделать. Он не успел их прочесть, не все смог разгадать, и я тоже, поэтому не знаю, прав ли он. Теперь он все время сидит у мертвой воды и бормочет что-то себе под нос. И спит он тоже там. Но Анджи нем и не отвечает ему. Его рассудок помутился, он болтает что-то бессвязное, как маленький ребенок, и годы разом догнали его. Волосы у него побелели, кожа висит мешком на высохшем теле, а в руках не осталось никакой силы. Я перестала навещать его. При виде меня он часто думает, что я Изани, его мать. Иногда он называет меня Лехан и тянется ко мне похотливыми руками. Я не хочу видеть его таким.

Он больше никому не может навредить, мать. Ни силой источника, ни собственными руками. Его уже никто не боится. Я забочусь о том, чтобы слуги носили ему еду и чтобы у него была защита от дождя и ветра, но это все. Боюсь, следующую зиму он не переживет.