Наперекор судьбе

Иззи с плачем вбежала в дом. Случившееся потрясло ее своей чудовищностью. К эмоциональным трудностям она привыкла, но физическое насилие до сих пор оставалось для нее новым и весьма неприятным открытием. Даже на уроках, когда учительница слегка шлепала расшалившегося мальчишку указкой по руке, Иззи вся сжималась. Правда, Генри уверял ее, что он часто получает такие «указалки» и они не причиняют ему ни малейшего вреда.

– Это, Иззи, делает тебя человеком. Папа рассказывал, что его в Итоне пороли каждую неделю, но теперь он безмерно благодарен своим учителям.

Иззи пыталась поверить словам Генри и не могла. Она вспоминала полное отчаяния личико Нони, ярко-красный след, оставленный рукою Адели на маленькой белой попке, и до сих пор удивлялась чудовищности случившегося. Ударить такую тихую, милую, чудную девочку. Никто не давал Адели права так обращаться со своей дочерью. Никто.

Вбежав в столовую, она плюхнулась на стул, обхватила голову руками и заплакала еще громче.

– Иззи, ты по какому поводу ревешь? – вдруг послышался голос Кита.

Оказывается, он сидел в громадном кресле лорда Бекенхема, стоящем во главе стола.

– Адель шлепнула Нони, – всхлипывая, ответила Иззи.

– Наверное, девчонка давно напрашивалась. Шлепки иногда очень помогают. Нечего из-за этого так голосить. Иззи, это просто смешно. Успокойся. Кстати, а где Адель? Бабушка ее искала.

– Уехала. Села в машину и поехала в деревню.

– Разыщи бабушку и скажи ей. Это важно.

– Я…

– Иззи, делай, что тебе говорят. Иначе я награжу тебя таким же шлепком и по тому же месту.

Иззи в ужасе посмотрела на Кита, но он почти улыбался. Даже страдания не помешали ей почувствовать это и порадоваться за него. Кит начинал меняться к лучшему.

– Сейчас найду. – Иззи вышла в коридор и в конце его увидела леди Бекенхем. – Адель поехала в деревню. На машине. Кит просил меня вам это передать.

– Спасибо, Иззи. Тогда я позвоню Венеции и попрошу немного подождать. Надеюсь, Адель не задержится в деревне.

– Я тоже так думаю. Но она… она.

– Что еще она сделала? – спросила леди Бекенхем, уловив в голосе Иззи тревогу.

– Она сильно шлепнула Нони. И буквально силой усадила ее в машину.

– Наверное, Нони это заслужила, – равнодушно ответила леди Бекенхем. Она торопливо прошла в гостиную, где находился телефон, и позвонила Венеции. – Венеция? Слушай, мы ее пока не нашли. Иззи видела, как она на машине поехала в деревню… Что ей там надо? Не знаю. Наверное, решила что-то купить… Естественно, мы ей скажем, как только вернется… А мне ты можешь сказать в двух словах, что это за хорошая новость?

Этот разговор происходил в присутствии Иззи. Она слышала и дальнейшие слова леди Бекенхем, обращенные к Киту.

– Вот уж чего не ожидала. Представляешь, через столько месяцев – и вдруг письмо ей. Из Парижа. От так называемого мужа. Может, она хоть теперь немного воспрянет духом? Я на это очень надеюсь.

* * *

Иззи решила сама отправиться в деревню. У нее было немного карманных денег. Все сласти, положенные на эту неделю, она уже получила. Но у Иззи закончилась почтовая бумага и марки, и она решила пополнить их запас, поскольку регулярно писала отцу. К тому же на почте она сможет забрать свежий номер «Кинозрителя», который выписывала повариха. Женщина признавалась, что теперь это единственное ее удовольствие.

Своего велосипеда у Иззи не было. Ничего страшного. Она позаимствует велосипед Ру. Тому велосипед сейчас не нужен, поскольку он гоняет с мальчишками в футбол. А на велосипеде быстрее. Если она увидит Адель, то скорее сможет сообщить хорошую новость.

* * *

– Я не останусь в машине. Не хочу тут сидеть. – Материнский шлепок не утихомирил Нони. – Я ненавижу машины. Ненавижу.

– Тебя никто не заставляет их любить, – раздраженно бросила ей Адель. – Но какое-то время тебе придется потерпеть. И чем меньше ты будешь капризничать, тем лучше для тебя же.

– Зачем ты меня везешь? Лукасу нравится кататься, вот его и катай. Как только мы приедем в деревню, я сразу же выскочу и пойду домой. Одна. Я знаю дорогу.

– Ты никуда не пойдешь.

– Пойду.

– Не пойдешь, потому что мы не будем останавливаться в деревне. Мы поедем дальше. В долгое путешествие. В другие места, где лучше, чем здесь.

– Что значит – в другие места? Мы уедем из Эшингема?

– Да. Уедем далеко.

Нони посмотрела на мать и поняла: та не шутит. Значит, ей придется сидеть в этой машине еще долгие часы. Но хуже всего, что ей придется расстаться со всем, к чему она успела привыкнуть и что успела полюбить. С домом, садом, конюшней, двоюродными братьями и сестрами. Со своим прадедом, которого она просто обожала. Но зачем? Ведь маму никто не прогонял. Зачем она решила увезти их с Лукасом из такого чудесного места? Нони стало по-настоящему страшно. Настолько страшно, что она набрала в легкие воздуха и вдруг выплеснула на заднее сиденье машины все, что съела за обедом.

* * *