Наполеон

Наполеон совершил множество подвигов на поле боя, во главе своих солдат. Но совсем другое дело остаться один на один с безумной толпой оборванцев, готовой избить, растоптать и растерзать его. Наполеон достаточно насмотрелся на революционный сброд на улицах Парижа и прекрасно знал, что они могут сделать. Ряд жестоких ударов судьбы до его встречи с толпой пошатнули силу духа бывшего императора.

Выслушав рассказ об этом инциденте, полковник Кемпбелл так и записал в своём дневнике: «Безусловно, он проявил такую слабость, какую нельзя было ожидать от человека его масштаба».

Но сам полковник не видел ту толпу. Он был просто мужественным солдатом и строгим критиком. Перед тем как они покинули Фонтенбло, Наполеон обсуждал с Келлером вопрос о самоубийстве.

   — Я знаю, что они, — говорил он, — хотели бы, чтобы я покончил собой. Но для того чтобы жить, нужно больше храбрости, чем для того, чтобы умереть. В конце концов, я очень часто бывал на краю гибели.

Они приехали в Люие, и ещё одна Мария — Мария-Полина — весёлая, мужественная, прекрасная и капризная, любимая сестра Наполеона, встретила их на пороге замка Буледу. Ранее она была женой генерала Леклерка, а сейчас носила титул княгини Полины Боргезе. В свои тридцать четыре года она была всё ещё прекрасна: огромные тёмно-карие глаза, прямой нос и решительный подбородок с отлично очерченной линией губ, нежная кожа Корсики и тело, послужившее Канове[45] образцом для каменного изваяния Венеры.

Полина и Наполеон испытывали друг к другу самые тёплые чувства. «Если он захочет меня поколотить, — сказала она однажды, — мне будет очень больно, но я не стану сопротивляться». Но её преданность граничила с ревностью. Будучи ребёнком, она испытывала неприязнь к Жозефине, затем — к Марии-Луизе. Только к одной Марии Валевской она относилась неплохо. К Марии-Луизе она относилась порой слишком сурово, называя её за глаза «австрийское желе», но часто она грубила ей практически прямо в глаза. В те знаменательные дни после приезда второй императрицы, когда Наполеон со всей искренностью исполнял в Париже роль заботливого мужа, а в Вене — восторженного зятя, Полина устраивала открытые скандалы с невесткой. Когда старик Канова ваял с Полины Венеру, более молодым мужчинам дозволялось присутствовать на сеансах. О полночных проказах молодой красавицы, одевавшейся юношей, ходили дикие истории, истинность которых, правда, не подтверждена. Один любовник сменял другого. Князь Боргезе и Наполеон, устав от всего этого, часто на неё сердились, но всё равно она всегда была любима. Теперь она жила здесь, в Люие. После зимы, проведённой на юге, она чувствовала себя неважно и очень одиноко, но не утратила при этом своего очарования.

Наполеон спешил к её замку и, войдя в него, быстрым шагом пересёк гостиную, чтобы обнять её. Увидев, как он одет — в австрийский синий военный мундир с красными и золотыми вставками и белой лентой ордена Терезы — она с ужасом вытянула вперёд руки, пытаясь отстраниться от его объятий.

   — Нет, Наполеон, — сказала она, — в такой одежде я не могу поцеловать тебя — нет!

Император с покорностью вышел из гостиной, послал за своим дорожным саквояжем и переоделся. Когда он вернулся назад в своём военном костюме, сестра наконец заключила его в нежнейшие объятия.

   — Полина! Ты слышала, что они сделали? Как дела? Не скучаешь? Ты ведёшь себя примерно?

   — Это не имеет значения, Наполеон, но я что-то плохо себя чувствую. Как твои дела?

Наполеон рассмеялся.

   — Все болезни себе придумываешь? — сказал он. — Полина, ты ведь знаешь, что так же здорова, как и я. — Родные и близкие любовно посмеивались над Полиной за её вымышленные болезни. Она часто жаловалась на боли и поэтому просила её не тревожить. Но она всегда приезжала на балы первой, на банкетах оставалась самой привлекательной и всегда последней уходила со всевозможных развлечений, а потому никто особенно не верил в её недуги. Разъезжая по всей Европе, она много времени проводила на водах, часто сидела на голодной диете, ставила себе банки и пиявок, однако всегда где-нибудь рядом был любовник. Наполеон с любовью, но достаточно сухо писал ей: «Мне так неприятно слышать, что у тебя плохое здоровье. Надеюсь, что ты ведёшь себя благоразумно, и во всём этом нет твоей вины».

Спустя одиннадцать лет она скончалась от рака, и окружающие наконец признали, что, возможно, её жалобы были обоснованны.

Наполеон остался в замке Полины на ночь. Она успокаивала и подбадривала его. Поскольку личные секретари покинули его ещё в Фонтенбло, она предоставила ему собственного секретаря, месье Рэвери, который должен был служить ему на Эльбе. Генерал Бертран был также приглашён в замок, и от него она узнала кое-какие детали их ужасной поездки. В глубине души Полина молила Бога об удачном исходе дела.

Наутро Наполеон в своём костюме, а также в лучшем настроении отправился дальше.

   — До свидания, Наполеон, — сказала Полина. — Сегодня у меня нет претензий к твоей одежде. Обещаю, что приеду на Эльбу, когда я почувствую себя лучше.

Он рассмеялся.

   — Тогда поехали сегодня!