Наполеон Бонапарт

Во всех армиях, и больше всего в итальянской, после освобождения территории от неприятеля, республиканское credo и патриотическая самоотверженность сменяются естественными вожделениями и военными страстями ¹). Оборванные, босоногие, голодные, — на человека отпускается 32 золотника хлеба в сутки и жалованье уплачивается ассигнациями, совершенно упавшими в цене, — офицеры и солдаты рвутся прежде всего из нищеты: «несчастные после трехлетних мытарств и скитаний по альпийским высотам, дорвались наконец до обетованной земли; вполне естественно, что они хотят прежде всего использовать ее блага ²)». Другим толчком была гордость, раздутая воображением и успехом. Прибавьте к этому избыток молодости со веем ее пылом и с ее жаждою приложить свои силы: ведь все это почти сплошь зеленая молодежь, которая смотрит на жизнь так, как ее понимают французы и галлы, то есть, как на увеселительную прогулку, или же как на поединок.

_________

¹) Сравните по

этому поводу: Les M'emoires du mar'echal Marmont I, 180, 196, M'emoires de Stendhal sur Napol'eon, Rapport de d'Antraignes (Yung, III, 170, 171),

Mercure britannique de Mallet-Dupan, и первая глава la Chartreuse de Parme, par Stendhal.

²) Correspondance de Napol'eon I. (Письмо Наполеона Директории, 26 апреля, 1796). Прокламация того же дня: «Вы совершали усиленные переходы, не имея обуви, располагались биваком, не имея водки, а часто и хлеба».

63

Но ведь чувствовать себя храбрецом и проявлять эту храбрость из одного только озорства, вызывающе бросаться под пули, делить свое время между радостями жизни и опасностью, сменяя битву пирушкой и обратно, рисковать и развлекаться до пресыщения, без всякой цели, ничем не задаваясь, заботясь только об ощущениях минуты ¹), стремясь использовать все свои способности, обостренные опасностью и соревнованием, — все это никак нельзя назвать самоотвержением, а скорее это значит давать себе волю; но для всякого, кто не окончательный вертопрах, давать себе волю — значит пробить себе дорогу, идти в гору, грабить, чтобы разбогатеть, как Массена, или добиться власти, как Бонапарт.

На этой почве соглашение между командующим и его армией было достигнуто с самых первых дней ²), а после годовой совместной работы оно стало полным и совершенным. Их совокупная деятельность создает одну мораль, смутную в армии, но сознательную, в командующем; где ей только мерещится, там он видит ясно и неопровержимо. Если он и толкает своих товарищей, то по их же наклонной плоскости. Он просто только обгоняет их, когда смотрит своим хищным взглядом на мир, как на огромное пиршество, где двери открыты для всякого пришлого, но где, чтобы насладиться, надо иметь длинные руки и хватать первым, а другим оставлять одни объедки.

________

¹) Stendhal, Vie de Napol'eon, стр. 151: «Офицеры, не заносившиеся слишком высоко, были вне себя от счастья, что имели хорошее белье и прекрасные, новые сапоги. Все любили музыку; многие шли целую милю в грязи, под дождем, чтобы занять место в опере… После того плачевного состояния, в котором армия находилась перед событиями в Кастильоне и в Арколе, все, кроме ученых офицеров-специалистов, держались того мнения, что нужно сделать все, даже невозможное, но остаться в Италии.» — Marmont, I, 296: «Все мы были очень молоды... полны сил и здоровья и снедаемы жаждой славы... Это разнообразие в наших занятиях и развлечениях, эта постоянная смена в применении наших духовных и телесных сил, придавала жизни необычайный интерес и живость».