Наполеон Бонапарт

около себя только покорные и порабощенные души; его ближайшие слуги это — или машины или фанатики; благоговейные обожатели в роде Марэ, или жандармы, готовые на все, типа Савари ¹). С самого начала он низвел своих министров на степень простых приказчиков; потому что он столько же правит, сколько и ведет сам административную часть. В каждом роде службы он так же тщательно вникает во всякую мелочь, как и следит за общим ходом дела; во всех же представителях власти он ищет только дельных писцов, молчаливых исполнителей, послушных работников специалистов, а совсем не советников, искренних и свободных: «Я не знал бы, что с ними делать, — говорит он, — если бы они не отличались некоторой умственной или нравственной ограниченностью» ²). Что касается его генералов, так он и сам признается, что любит венчать славой только тех, кто не умеет ее достойно носить. Так или иначе, но он хочет быть единственным господином всех репутаций, чтобы и создавать и уничтожать их по собственному усмотрению, как для него выгоднее. Какой-нибудь слишком блестящий военный может приобрести слишком большое значение, а всякий подчиненный никоим образом не должен и покушаться выйти из своего подчиненного положения. В виду этого бюллетени изобилуют намеренными пропусками, искажениями и подтасовками: «Иной

________

исходившие от него; всю административную часть до последней мелочи он ведал сам. Все, что его окружало, пребывало в состоянии робости и пассивности: воля оракула выслушивалась и исполнялась без размышлений... Выделив себя из всего Ми

pa, сосредоточив в руках своих всю власть и всю деятельность, вполне убежденный, что знания и опыт других людей не могут уже оказать ему никакой услуги, он решил, что ему нужна только сила власти.

¹) M'emoires in'edits de M. X... II,

49. (Превосходная характеристика главных деятелей, Камбасереса, Талейрана, Марэ, Кретэ, Реаля и др.). Лакюэ, заведующий рекрутским набором, представляет собою самый совершенный тип имперского чиновника. Получив орден Почетного Легиона, он говорит с упоением и восторгом: «Чем станет Франция при таком человеке! До каких пределов славы и счастья он доведет ее! Впрочем, если бы только оказалась возможность призывать ежегодно по 200,000 человек! Но, право, при таких размерах Империи это совсем не трудно!» — Также и Мерлен де Дуэ: «Я никогда не знавал человека», говорит он, которому было бы более чуждо чувство правоты и неправоты; все ему казалось хорошим и правильным, если следовало букве закона. У него была даже какая-то сатанинская усмешка, которая каждый раз появлялась на его губах, когда представлялся случай, применяя свою ужасную систему, подписаться под необходимостью какой-нибудь резкой меры или осуждения». Точно также и Дефермон — в области фиска.

²)

M-me de-R'emusat, II, 366; III, 46;

II, 205, 210; III, 168.