Напоминание о нем

Он встретился со мной взглядом, когда слезы уже начали стекать у меня по щекам. Он подождал, прежде чем нажать последнюю цифру. Он смотрел на меня… изучающе. Вглядывался в меня в поисках обещания.

– Я больше не приду. – Если он позвонит в полицию, для меня это будет совсем плохо. Я не могу еще сильнее испортить свою историю, даже если и не нарушала никаких законов. Но появления здесь непрошеной гостьей будет достаточно, чтобы испортить мою позицию.

Он сделал шаг в мою сторону.

– Ты не смеешь больше появляться тут. Поклянись, что мы никогда больше не увидим тебя, иначе я звоню в полицию.

Я не могу. Не могу обещать ему это. Что у меня осталось в жизни, кроме дочери? Она все, что у меня есть. Почему я еще живу.

Этого не может быть.

– Пожалуйста, – заплакала я, даже не зная, чего именно прошу. Мне просто хотелось, чтобы кто-нибудь послушал меня. Чтобы выслушал. Понял бы, как сильно я страдаю. Мне хотелось, чтобы он снова стал таким, каким я встретила его вчера в баре. Чтобы прижал меня к своей груди, и мне бы показалось, что у меня есть союзник. Чтобы он сказал мне, что все будет в порядке, хотя я всей душой знаю, что все никогда, никогда уже таким не будет.

Несколько минут прошли в смятении поражения. Меня захлестнули эмоции.

Я села в машину Леджера, и он увез меня из квартала, где моя дочь выросла и прожила всю свою жизнь. Наконец, после всех этих лет, я оказалась с ней в одном городе, но я никогда не чувствовала себя дальше от нее, чем в эту минуту.

Я прижалась лбом к стеклу и закрыла глаза, мечтая, чтобы я могла начать все сначала.

С самого начала.

Или хотя бы тогда оказаться уже в самом конце.

12

Леджер

Людей обычно хвалят после смерти. Иногда превознося их заслуги до уровня героизма. Но ничего из того, что говорили про Скотти, не преувеличили ради того, чтобы память о нем осталась доброй. Он был именно таким, как о нем говорили. Милым, веселым, спортивным, честным, харизматичным, хорошим сыном. И отличным другом.

Не проходило и дня, чтобы я не жалел о том, что не могу поменяться с ним местами в жизни и в смерти. Я бы отдал свою жизнь в одно мгновение, если бы взамен Скотти мог бы провести хотя бы день с Диэм.

Не знаю, злился бы я так же сильно – и так сильно защищал бы Диэм, – если бы Кенна просто устроила эту аварию. Но она сделала гораздо хуже. Она села за руль, когда не имела на это права, она была пьяна, она превысила скорость и опрокинула машину.

А потом сбежала. Она бросила Скотти умирать на дороге, ушла домой и забралась в постель, потому что думала, что сумеет так избежать наказания. Мой друг умер потому, что она боялась возможных неприятностей для себя.

А теперь она ищет прощения?

Я не могу даже думать о подробностях смерти Скотти сейчас, когда она сидит рядом со мной в машине. Потому что я скорее умру, чем позволю ей познакомиться с Диэм. Если для этого мне понадобится скинуть грузовик вместе с нами обоими с моста, я вполне могу пойти и на такое.

Меня бесило то, что она считала нормальным вот так взять и прийти сюда. И злился из-за того, что она вообще объявилась тут, но, думаю, психовал еще и потому, что понял – она еще вчера ночью знала, кто я такой. Когда мы целовались, когда я ее обнимал.

Надо было слушать свои инстинкты. С ней с самого начала что-то шло не так. Она не походила на ту Кенну с газетных фотографий пятилетней давности. У девушки Скотти были светлые волосы. Но тогда я не особо вглядывался в ее лицо. Я никогда не видел ее живьем, но мне казалось, что даже фотография девушки, убившей моего лучшего друга, останется в моей памяти навсегда.

Я чувствовал себя идиотом. Я злился, мне было больно, меня использовали. Даже сегодня, в магазине, она знала, кто я, но и намеком не дала мне понять, кто она.

Я приоткрыл окно, надеясь, что свежий воздух немного успокоит меня. Костяшки моих рук, сжимающих руль, побелели.

Она безучастно смотрела в окно. Может быть, плакала. Не знаю.

Мне плевать.

Плевать.

Это не та девушка, которую я встретил вчера. Той девушки не существует. Она притворялась, и я попался в ее ловушку.

Несколько месяцев назад, когда мы узнали, что ее выпускают, Патрик забеспокоился. Он думал, что это может случиться – что она может появиться, желая увидеть Диэм. Я даже установил на своем доме камеру, направленную на вход в их дом. Так я и узнал, что кто-то сидит на тротуаре.

А я еще говорил Патрику, что беспокоиться не о чем. Она не появится тут. После всего, что наделала.

Я еще крепче сжал руль. Может, Кенна и принесла Диэм в этот мир, но на этом ее права на дочь кончились.

Когда впереди появился ее дом, я подъехал к обочине и остановился. Я не выключал мотор, но Кенна не попыталась выйти из машины. Я думал, она выскочит даже раньше, чем я остановлюсь, как сделала прошлой ночью, но, кажется, она хотела что-то сказать. А может, боялась идти в эту свою квартиру так же, как, может, боялась оставаться в машине.