Напрасный труд

Пока идея зрела, проходила массу бюрократических согласований, пока облеклась в форму проекта, а потом еще лет десять ни шатко ни валко реализовывалась, лес в радиусе двести километров весь вышел. Не дремала и наука. Она открыла, что кормовые дрожжи из древесины и таинственный фурфурол, ради которых все и затевалось, не так уж и нужны народному хозяйству, а попросту не нужны вовсе. Продать же ненужное нам самим за рубежом – дело и вовсе бесперспективное.

Конечно, в московских кабинетах это давно поняли. Но это еще ровно ничего не значило. Должен был найтись человек, который вынес бы это понимание на свет, чем неизбежно принес бы самого себя и ближних своих по бюрократическому сословию в жертву. Такого человека, вполне понятно, не нашлось, как никогда и не находилось, и дело шло, как и надлежит ему идти в плановом хозяйстве, когда никто не надеется обрести на этом деле лавров, в соответствии с утвержденными ранее планами.

Для стройки это означало питаться остатками и влачить жалкое существование. При делёжке Госпланом ресурсов, впереди неё неизменно оказывались объекты, отмеченные в Государственном Плане некими тайными знаками, специальными постановлениями Совмина, а, ещё лучше, решениями Крайкомов и Обкомов, но, всего лучше, постановлениями самого ЦК. При всеобщем дефиците это обстоятельство было решающим, и без этих тайных знаков внимания верховной власти никакой " План – Закон" законной силы не имел.

Плановые, но обделённые персональным вниманием высшей власти объекты, всегда строятся вопреки здравому смыслу. На них всегда делается не то, что должно и что правильно, а то, что получается из скудных остатков ресурсов, то, на что хватило сил. Такие несчастные объекты всегда уроды по рождению.

Таким был и Дальнереченский Биохимический. Предыдущая вспышка имитации деловой активности была в декабре прошлого года. Тогда из самой Москвы пришла строгая телеграмма на красном правительственном бланке, которая требовала в недельный срок разработать "пусковой комплекс" завода и "мероприятия", обеспечивающие пуск его первой очереди через год.

Проектный институт "пусковой комплекс", конечно, разработал. Это был хороший документ, но, на взгляд строителей, не очень озабоченных тем, как будет работать завод после пуска, у него был один существенный недостаток – физически построить предусмотренное проектировщиками у строителей не было возможности совершенно. Строители стояли насмерть, непосильный "пусковой комплекс" не согласовывали и требовали сокращения. Проектировщики и заказчик своим интересом поступиться тоже не желали. Однако, приказ есть приказ, и после окрика из Крайкома партии каждый про себя решил, что дело все равно совершенно нереальное и пустое и нечего на него нервы тратить.

"Мероприятия", со множеством путанных и специально двусмысленных замечаний и оговорок, были разработаны, переплетены в пять красных книг с золотым тиснением, и Егоров, едва успевая на самолет, вылетел в Москву для их утверждения в двух Министерствах, заказчика и своем.

Он предполагал, что пока летел, Москва и Хабаровск обменялись телефонными звонками, и на очередной нетерпеливый вопрос Москвы "где же, наконец, "мероприятия", ведь все сроки уже истекли?" Хабаровск ответил, что они уже в пути и везет их лично управляющий генподрядным строительным трестом. Учитывая это, Егоров прямо из Аэропорта поехал в свое Министерство.

В Министерстве он представился курирующему Дальний Восток заместителю начальника Главного производственно-распорядительного управления Агафонову и, не комментируя, положил ему на стол свои раззолоченные книги. Тот чуть удивленно глянул на Егорова, видно было, что он его не ждал, но умудренный многолетним опытом аппаратной работы не подал виду, взял верхнюю книгу, полюбовался золотым тиснением и стал неторопливо листать. Листал довольно долго, внимательно читал таблицы, разворачивал большие листы графиков производства работ и поставок материалов, рассматривал подписи на них, изучал. И, наконец, выработав, видимо, свое к этому отношение и бегло посмотрев последние страницы, осторожно спросил:

– Вас… кто послал? -

– Здравствуйте, -не удержался от небольшой невежливости Егоров, – как это, кто послал? – И, достав из кармана, подал красную Правительственную телеграмму.

Агафонов, не обратив внимания на тон Егорова, прочитал телеграмму, задумчиво потрогал себя за ухо, потом за губу, сказал:

–Ты посиди здесь. – И ушел.

Ходил довольно долго. Вернулся с делано озабоченным лицом и запахом только что накурившегося человека.

– Ты, вот что… – И дал Егорову под запись перечень отделов и управлений своего Министерства, потом, заглядывая в телефонные справочники, такой же перечень по нескольким Министерствам – субподрядчикам, всего штук тридцать. У них у всех Егорову нужно было побывать и получить на "мероприятиях" визы соответствующих начальников.