Народный совет

Робкая пенсионерка аккуратно записывала в блокнотик мои контакты и рекомендации, куда жаловаться на некачественно выполненные работы и срывы сроков. Она тяжело вздыхала, поминала святых и кляла прораба за вранье и лень.

Маргарита Степановна умело вела встречу, легко парируя идеологические уколы товарища Лебедева. Было видно, что она искренне потешается над той звериной серьезностью, с какой товарищ Лебедев вел речь о закрепленном в Конституции источнике власти, коим является народ.

— Я ваш работодатель! — настаивал он, тыча себя пальцем в грудь. — Я плачу вам зарплату из своих налогов. Вы меня должны слушать, а не всяких мразей во власти!

Маргарита Степановна явно пребывала в прекрасном расположении духа, поэтому товарищ Лебедев был снисходительно выслушан и даже удостоен ответа.

— Управа района работает в рамках стопятьдесятседьмого постановления. У вас есть вопрос в рамках нашей компетенции? — учтиво осведомилась она. Товарищ Лебедев обиженно смолчал и глава управы переключилась на следующего тянувшего руку жителя.

Как-то гуглив сведения о Маргарите Степановне, я наткнулась на кеш старого форума однокурсников Московского экономико-юридического института. Тема была посвящена организации выпускного. Оттуда я почерпнула любопытные, но бесполезные сведения об энергичной старосте и душе любой компании Ритке, идущей на красный диплом. Скриншотами я немедленно поделилась с Марией Соловьевой.

"Сохраню себе в папочку," — написала она, поблагодарив.

"У тебя на всех досье что ли заведено?" — в шутку поинтересовалась я.

"Конечно!" — ответила Мария. — "У них на нас тоже. Вот моя карточка."

Она кинула мне файл. Внутри, как в резюме, под фотографией Марии, снятой кем-то на телефон, перечислялись ее полное имя с отчеством, адрес, сотовый телефон, имейл, ссылки на районную группу в фейсбуке, которую она администрировала, и телеграм-канал.

"Пользуется среди активных жителей поддержкой и уважением. Участвовала в предвыборной кампании СДМО на стороне оппозиции. Распространяет слухи и недостоверную информацию. Провокатор." — гласила краткая характеристика. В конце были перечислены имена районных активистов, в том числе мое, и оппозиционных муниципальных депутатов, которых связывали с Марией дружба и общая деятельность.

"Алена добыла." — похвасталась она.

Следом Мария прислала скриншоты из закрытого аккаунта главы управы в инстаграме. Маргарита Степановна в коротком, облегающем, черном платье полулежала в соблазнительной позе на изгибающейся бело-золотой волной, барочной софе и обнимала гигантский букет бордовых роз.

"Миллион алых роз от моего прекрасного принца" — подписано было под фотографией.

На следующем скриншоте Маргарита Степановна, убрав волосы в высокий пучок и надев большие солнцезащитные очки, игриво подогнула ножку и любовалась вполоборота своей норковой шубкой. Одной рукой она придерживала пушистый воротник, а второй — фотографировала на телефон свое отражение в зеркале.

"Меня сложной найти, легко потерять и невозможно забыть" — пояснила она чуть ниже.

Следом я открыла ее селфи за рулем. Маргарита Степановна в салоне, отделанном кожей цвета кофе с молоком, призывно смотрела на меня из-под тяжелых, густых ресниц. Она дерзко изогнула одну бровь и капризно сложила покрытые глянцевой, вишневой помадой пухлые губы.

"Красота женщины должна быть видна в ее глазах, это дверь в ее сердце, то место, где живет любовь" — гласила подпись под фото.

— Господи! Да дайте уже девушке спросить! — вспылила вдруг робкая пенсионерка, утомившись наблюдать за моими страданиями. — С самого начала человек руку тянет!

Я уже собиралась сдаться и уйти ни с чем.

— Ну, давай, Даш. Что там у тебя? — обратилась ко мне Маргарита Степановна.

С первого момента нашего совершенно неблизкого знакомства она взяла в общении со мной фамильярный тон, демонстрируя свое по-барски дружеское, но совершенно непонятное мне расположение.

— Добрый вечер, Маргарита Степановна! — подчеркнуто вежливо поздоровалась я с главой управы. Та перебирала поданные ей секретарем бумажки с письменными вопросами. — У меня, разумеется с вашего позволения, вопрос к Виктору Геннадьевичу.