Народный совет

— Жаль! — Мария Соловьева поморщилась, изобразив притворно-недовольную гримасу. — Я уже придумала про нашего неизбранного главу рассказ. — Глаза ее хитро блеснули. — На днях было внеочередное заседание совета депутатов и оно продлилось целых семь часов. Удивительно, как Геннадич не помер.

Новость о безрезультатном, но жарком семичасовом заседании змеиным клубком катилась по районным группам и страницам сопричастных. Оппозиционные депутаты отказывались согласовывать благоустройство дворов на следующий год и требовали от управы предоставить проекты и сметы. Управа же в лице Маргариты Степановны при молчаливой моральной поддержке Виктора Геннадьевича и его сторонников отказывала им в доступе к документам, настаивая, что сначала нужно согласовать адреса, где благоустройство будет проходить.

— И как нам согласовывать работы, не зная, что именно будет сделано? — возмущалась Инна Смирнова, снимая на телефон хмурое лицо Маргариты Степановны.

— Контроль за благоустройством не входит в компетенцию муниципальных депутатов, — отпиралась Маргарита Степановна. — Если вы не согласуете сейчас адресный перечень, то вообще никакого благоустройства не будет.

— Смирнова разменивает интересы жителей на самопиар! — выли в унисон общественные советники главы управы в комментариях к видео.

— Сюжет простой, — делилась идеями Мария, — после заседания жена Виктора Геннадьевича настойчивыми уговорами отправила его к урологу для решения накопившихся на почве постоянного стресса мужских проблем. — Она усмехнулась, прокручивая историю в голове. — В свете не утихающих слухов о шикарной молодой любовнице, родившей ему двух сыновей, звучит довольно омерзительно. Да. Пусть любовница поддержит жену. Как тебе идея?

Я неуверенно пожала плечами.

— Волшебно. — раздался у меня за спиной низкий женский голос с изысканной хрипотцой. Сзади к нам подкралась муниципальный депутат Ольга Владимировна. Именно за ней был закреплен мой многострадальный дом после осенних выборов. Она позвонила мне на следующий день после моего разговора с Виктором Геннадьевичем и долго, ненужно оправдывалась. При виде меня ее строгое лицо в обрамлении рыжего мехового капюшона растянула широкая улыбка, никак, впрочем, не затронувшая холодно смотревших серых глаз.

— Ольга Владимировна? — припоминал муж, когда утром за кофе я рассказывала ему последние события моей граждански активной жизни. — Она ж была директором в школе, где я учился. Преподавала французский.

По блестящему меху ее лисьей шубы мой взгляд скатился к ее рукам, затянутым в кожаные перчатки темно-синего цвета. Замшевая сумочка была подобрана в тон. На покрывшую асфальт серо-коричневую снежную слизь он ступала изящными замшевыми сапожками на невысоком каблуке.

— Всегда любила красивую жизнь, — сообщил муж, — у нее, наверное, одной из первых в районе иномарка в девяностые появилась.

Оставив пост директора школы некоторое время назад и выйдя на пенсию, она полностью посвятила себя политической деятельности и руководила местной ячейкой партии власти. Несмотря на возраст выглядела она превосходно, чем заслужила от Марии Соловьевой, осведомленной о том, что нам придется спуститься в подвал и влезть на чердак, полный восторга комплимент. Ольга Владимировна вежливо кивнула в ответ.

Сбор ответственных должностных лиц на обход моего дома был внезапным и внеочередным. Инженер технадзора был зол, прораб Петр смирен. Последним подоспел инженер-куратор из Жилищника, вернувшийся, наконец, с больничного. Крепко сбитый, удивительно подвижный дед, видимо, был уже наслышан обо мне и заранее боялся, растерянно улыбаясь во весь белоснежный ряд вставных зубов.

— Мы уже проверили все магистрали отопления! — негодовал инженер технадзора. — Отопление подано. Все работает.

Он сверлил меня взглядом, пока прораб Петр неторопливо ковырял ключом в ржавом замке, висевшем на двери в подвал.

— На Фрунзенской тоже проверяли, но там в трех домах трубы прорвало. — повторила я причину своих сомнений.

Сюжет о том, как машины в клубах белого пара катились по затопленной горячей водой набережной в конце ноября, попал даже в телек. Неделю жители тех домов сидели без тепла. А магистрали им менял тот же подрядчик, что и ремонтировал мой дом.

— У меня нормальные бригады, — обиделся прораб Петр.

Делегация под охи Ольги Владимировны спустилась по узкой темной лестнице в натопленную духоту подвала. Я следовала за инженером технадзора по пятам. Как заведенный, он деловито бегал с фонариком вдоль толстых черных труб, проложенных вдоль осыпающихся известкой стен. Марии Соловьевой я дала задание ненавязчиво подслушивать, о чем болтали прораб Петр и инженер-куратор из Жилищника. От Ольги Владимировны толка я не ждала, поэтому просто оставила ее отбывать наказание за подписанный акт среди пыли и грязи. И она отважно его отрабатывала, поминутно ужасаясь плачевному состоянию окружавшего ее пространства.