Нарцисс в вашей жизни. Как заявить о своих правах и восстановить личные границы

ВОСПИТАННАЯ БЫТЬ ЖЕРТВОЙ

Однажды, когда Мелисса училась в колледже, она с удивлением осознала, что рассказывает подруге, как ненавидит своего отца. Подруга спросила, применял ли он к ней насилие, а Мелисса ответила: «Он слишком сильно меня любил».

Примерно в это время у нее начали проявляться симптомы КПТСР, включая бессонницу, панические атаки, флешбеки и ночные кошмары, связанные с ее отцом. На поверхность всплыли похороненные воспоминания о том, как он жестоко избивал ее старшего брата. «Мой отец вечно его задирал. Он бил его по голове и лупил ремнем», – сказала она. Брату было тогда девять лет (а Мелиссе два года), и он уже был наркоманом и вором. Когда его в подростковом возрасте поместили в исправительное учреждение, отец от него отказался.

«Для моей матери это стало последней каплей. Она давно хотела покончить с этим браком и ушла, сказав, что никогда не бросит сына», – пояснила Мелисса. К тому времени Мелиссе было двенадцать. Оба родителя хотели полную опеку, и судья предложил ей выбрать, с кем из родителей она бы хотела жить. Она отчаянно хотела выбрать мать, но боялась гнева отца и чувствовала себя ответственной за его счастье, поэтому выбрала совместную опеку и стала жить по полгода с каждым из родителей. «Мой отец в любой ситуации изображал из себя жертву, а я была еще слишком молода, чтобы ему не поверить. К тому же он стал инвалидом после аварии, поэтому мне было его жалко».

Мелисса рассказала, что ее отношения с отцом тогда «стали омерзительными и странными». Многие недели они проводили в его доме-фургоне в отдаленных местах. «Он заставлял целовать его в губы мягко и чувственно, а если на мне были юбка или шорты, щупал меня за бедра». Иногда она просыпалась ночью в панике, свернувшись в позе эмбриона и прижавшись к стене, и видела, как отец на цыпочках выходит из ее спальни. Она пыталась и не могла вспомнить, произошло ли явное сексуальное насилие.

Когда она стала старше, отец начал ее преследовать. «Он внезапно появлялся на школьных полевых экскурсиях, притворяясь, что оказался там случайно, но это выглядело ненормально, и я начинала психовать», – говорит Мелисса. Когда она начала встречаться с парнями, отец следил за ней на свиданиях. В те месяцы, когда она жила с мамой, он подъезжал на машине и наблюдал за Мелиссой сквозь окно ее спальни. Мать получила охранный ордер, но он продолжал появляться, просто парковался вдали, на разрешенном законом расстоянии.

Мелисса давно чувствовала, что ее отношения с отцом нездоровые и дают повод для беспокойства, но только в тридцать с небольшим лет, придя на психотерапию, смогла дать название своему опыту. Психотерапевт понял, что ее отец был нарциссом, а она – «золотым ребенком», и помог ей понять, каким образом отец нарушал ее границы.

Хотя отец Мелиссы ни разу ее не ударил, он часто обрушивался на нее с яростью и объяснял, почему он прав, а она нет. Она сказала, что научилась быть самокритичным перфекционистом, чтобы избегать ошибок, и стала сверхбдительной и чрезвычайно закрытой, потому что отец мог использовать против нее самые невинные вещи, что также является классикой нарциссического поведения. «Страх перед отцом вынудил меня ради выживания угождать и жертвовать собой. Теперь я вижу, что меня воспитывали как жертву».

Мелисса боролась с нездоровыми отношениями и нарушением личностных границ, распространенной проблемой взрослых детей нарциссов (ВДН). У нее ушло много времени на обретение отношений, полных любви и поддержки, но даже когда это случилось, она по-прежнему боялась выходить замуж. «В конце концов я поняла, почему так происходит: мысль о том, что отец придет на свадьбу и увидит меня в свадебном платье, казалась мне невыносимой».

И тогда Мелисса решила прекратить контакты с отцом. Она написала ему письмо и рассказала о нарциссическом завуалированном инцесте с его стороны. «Вот когда я превратилась в «козла отпущения», – сказала она. – Он обвинил меня перед всей семьей, что я к нему несправедлива и что мама промыла мне мозги. Он впутал в это дело моих бабушку с дедушкой. Дедушка написал мне обвинительное письмо, а бабушка начала звонить». У Мелиссы возобновились панические атаки, и она предпочла не читать и не слушать их сообщения. Вместо этого она обратилась к психотерапевту и мужу, чтобы те оградили ее от попыток контакта.

Мелисса написала отцу последнее письмо, в котором объяснила, что ей нужно время успокоиться, прежде чем они смогут увидеться снова. Вскоре после своей свадьбы она узнала, что ее отец умер. О его смерти она сказала: «Я чувствовала оцепенение, и мне было грустно, что мы так и не смогли разобраться с этим. Но я также чувствовала и облегчение – он больше не будет меня преследовать. Больше не нужно оглядываться».

Теперь Мелисса более откровенно рассказывает семейную историю, потому что это дает возможность исцелиться самой и помочь другим. Недавно она написала историю о своем отце и поделилась ею на публичных чтениях. «Это позорная история, и ее трудно признать. Слушатели меня очень поддерживали, – сказала она. – Когда до меня все это доходило, информации почти не было. Я думаю, очень важно быть более открытыми».

Что касается рождения собственных детей, сейчас Мелиссе тридцать пять, и она чувствует себя готовой. Подобно многим взрослым детям нарциссов, долгое время она переживала, что может передать семейную наследственность и навредить детям из-за склонности к контролю и перфекционизму. «Первый раз в жизни я чувствую, что у меня нет ПТСР, – сказала она. – Теперь я счастлива в браке и получаю невероятную поддержку от мужа, который понимает меня, помогает сосредоточиться на будущем и разобраться со старой проблемой. Это вечная битва, о которой я должна помнить постоянно».