Нарушая заповеди

— Ева, подожди, оставь эту хрень на месте, — мужик преграждает мне путь.

— Я на Вас и не претендую, оставайтесь на месте, — пытаюсь его обойти, но нет — жилистые расписные ручищи раскинулись, как шлагбаумы, в обе стороны.

Приходится сильно запрокинуть голову, чтобы встретиться с мужиком взглядом. Жутковатые у него глаза, да и сам он… в неглиже до сих пор.

— Меня Богдан зовут, — протягивает мне огромную ладонь, повёрнутую ребром вверх.

— Ничего страшного, я уже ухожу, — игнорируя его запоздалый дружеский жест, я не оставляю попытки прорваться к выходу.

— Ба-аева, — тянет мужик и недобро ухмыляется, — подать руку ниже твоего достоинства? Чем же тебя, мажорка, смог зацепить простой работяга Тёмный?

— В отличие от Вас ему известно, что, согласно этикету, руку для приветствия первой подаёт женщина.

Возможно, Ромка и сам удивился бы, что ему такое известно. Однако Богдан не теряется:

— Но не является грубым нарушением, если инициативу проявляет мужчина.

— Если только мужчина не голый, — рявкаю я и толкаю его в грудь. Как в стену ударила.

— Извини, — Ромкин постоялец отступает на несколько шагов в сторону и тянется к брюкам, перекинутым через спинку стула, но не похоже, что он смущён своей наготой, — я сейчас оденусь.

— Не буду Вам мешать, — я метнулась к выходу и, распахнув дверь, уперлась в грудь Руслана.

Вот даже ни грамма не удивлена. Зато Рус очень взволнован.

— Ева, всё в порядке?!

Было бы смешно… Но не было. Я хочу убраться отсюда немедленно, а в спину прилетает вопрос:

— Эй, мажорка, отец твой счастлив с Ангелиной?

Руслан хмурится раньше, чем я осмысливаю слова Богдана. С Ангелиной? А при чём здесь?.. Когда я оглядываюсь, чтобы ответить, Богдан уже в брюках, но с голым торсом.

— Как молодожёны! — выплевываю яд, интуитивно ощущая, что раню этого мужчину.

Попала. Его губы кривятся в болезненной гримасе, а мне хочется немедленно откусить себе жало, потому что… Не зря говорится: «лицом к лицу — лица не увидать», а сейчас, на расстоянии… В жуткой кровавой войне чудовищ, изображённых на груди Богдана, мой взгляд выхватывает имя, выбитое под сердцем… "Ангелина".

— Как… две чужие половинки, ошибочно оказавшиеся рядом, — бормочу я виновато и отгораживаюсь дверью от тяжёлого взгляда Богдана.

Руслан примчался за мной вместе с Яриком, но я даже не собиралась предъявлять претензии за их слежку. И, когда Рус сел за руль моей машины, возражать тоже не стала. Я укрылась за его спиной на заднем сиденье и за весь путь не проронила ни слова.

На подъездной дорожке у нашего дома красовались две роскошные спортивные тачки. Кажется, наша многочленная ночлежка пополнилась ещё парочкой членов. Владелец красной машины мне отлично известен. Он снова продолжает портить наш воздух лишь потому, что тридцать лет назад мой папочка не потрудился узнать о методах контрацепции. А вторая машина чья? Неужели сияющая беленькая «бэшка» Дианина? Хотя, откуда бы ей взяться здесь? Почему-то мне хочется представлять великолепную француженку на чёрном звере.

Но хозяин BMW уже спешит явиться предо мной, сверкая белозубой улыбкой — Марк Львович собственной фильдеперсовой персоной. Позёр!

— Нравится? — вместо приветствия кивает на свою беленькую красавицу.

— Мне нравятся чёрные машины, — я тоже не собираюсь расшаркиваться.

Львович покосился на мою белую Audi и понимающе подмигнул, а я поспешила добавить:

— Но твоя всё же гораздо солиднее, чем этот красный факел.

Я облила волной презрения Серёгину гордость, а Марк довольно рассмеялся.

— А ты не очень-то жалуешь своего брата. Мне же не показалось? Я думал, что все девочки мечтают о сильных старших братьях.

— Скорее, об умных, но, к сожалению, это не наш случай. Этот просроченный подкидыш появился в нашей семье уже без мозга.

— В смысле? — удивился Марк. — Серёга не родной тебе, что ли?

— Родной, как это не прискорбно, — торопливо исправляюсь, пока ушлый Маргаритович не домыслил себе невесть что.

Папочке вряд ли бы сейчас понравились такие разговоры. Но заткнуть меня некому, а сама я не справляюсь.

— А откуда же он появился? — дотошный Маркуша, как бультерьер, вцепился в мою неосторожную фразу.

— Тебе рассказать, откуда дети берутся? Ну, если в случае с моим братом, то его когда-то выронил вниз головой немощный аист. И прямо возле папы.

Марк загоготал, как ненормальный.

— Ох, и злая ты девочка, Евлалия Тимуровна!

— Да неужели ещё девочка? — раздался отвратный голос старшенького братца. Нарисовался, придурок. — Неужели наша Лалитка не пользуется спросом? А ну-ка, что я пропустил?

— Пару ступеней эволюции, серенький братец.

— Слышь, коза!..

Но я уже скрылась в доме, оставив двух понторезов упражняться в остроумии на террасе.

— Евка, ну наконец-то! — накинулась на меня Василиса, едва я вошла в дом.

— А Диана у себя?

— Да тоже мотается где-то, — сокрушается Вася и дёргает меня за волосы. — А причёска твоя где?

На её же голове неизменно торжественно топорщится блондинистый ёршик.

— А твоя? — рявкнула я. — Гелем залижешь для разнообразия?

— Диадему надену, — Вася подозрительно прищурилась, разглядывая меня. — Ты, что, моя девочка, с цепи сорвалась?