Нарушая заповеди

— Ева… я уже неделю не могу нормально спать, — голосом умирающего больного пробормотал Марк.

— А что так — энурез или нечистая совесть?

— Да-да, ещё совсем недавно мне и самому это показалось бы смешным, — он печально улыбнулся. — А ведь я сначала не воспринял тебя всерьёз, увидел избалованную маленькую девочку, папину дочку. Да я и подумать не мог, что так вляпаюсь.

У меня страшно зудел язык обсудить, во что же вляпался Львович и чем это почистить. Но я проглотила рвущийся наружу язвительный комментарий и теперь ощущала себя очень неуютно. Я не настолько наивна, чтобы не понимать, что Марк пытается облечь в слова свои чувства ко мне. Вот именно это мне и не нравится. Я совершенно не хочу об этом слышать, потому что не представляю, как надо реагировать. А свести его признания к очередной издевательской шутке будет очень жестоко.

— А может, мы уже поедем? — мой притихший голос произвёл какой-то неправильный эффект. Марк придвинулся ещё ближе, притянул меня к себе и наклонился для поцелуя. О, нет!

Я упёрлась руками в его грудь и резко отвернула лицо, отчего губы Марка скользнули по щеке. В этот же момент раздались сигнал клаксона и визг шин. С пассажирского сиденья притормозившего рядом внедорожника мне строила рожи довольная Котя, а смущённый Григорий прокомментировал:

— У Вас, Марк Львович, очень быстрый автомобиль, вот я и удивился, что Вы нас не обогнали. Подумал — вдруг что-то случилось… ну, и вернулся.

— Молодец, — зло процедил Марк и, запустив двигатель, резво сиганул с обочины на дорогу и втопил так, что меня едва не размазало по кожаной обивке сиденья. Псих какой-то.

— Извини, Ева, — произнёс нервный козлокот и за следующие полчаса не проронил ни слова.

Молчание давило мне на нервы, но это всё же лучше признаний в… А в чём, собственно? Я легко могу предположить, что молодой организм Марка терзают самые низменные потребности. А что — я девушка симпатичная и знаю, что мужчин можно очаровать не только выдающимися грудями. Не скажу, что мне очень льстит его интерес, но и не пугает. Вполне естественные мужские потребности, да и Марк — симпатяга.

Я бросила на него быстрый взгляд, убедившись, что — да — всё ещё симпатяга. Кажется, Марк только и ждал моего внимания.

— Ева, я… люблю тебя, — прозвучали слова, которых я предпочла бы никогда не слышать от нелюбимого мужчины.

Что я могу ему ответить? Как мне себя вести?

Эй, Марик, я тоже очень люблю!.. Но увы — не тебя. Добро пожаловать в общество разбитых сердец! Я здесь давно, и ты со временем привыкнешь.

— Ева, я ни о чём не прошу… — Марк нервно сглотнул. Было очень заметно, что он волнуется. — Просто не отталкивай меня сразу, дай мне шанс… Подожди, только ничего не отвечай… пожалуйста…

Меня пронзило острое сожаление. Ну за что мне это?! Мало мне, что ли, переживаний? Какой ему шанс, если я безнадёжно больна Ромкой? Мне следует сказать Марку правду, нельзя обнадёживать человека. Но правильные слова никак не приходят в голову.

— Марк, ты… очень классный…

Это прямо классический идиотизм! Лучше бы я и правда ничего не отвечала.

— Я очень польщён, — усмехнулся Марк, а я почувствовала, как жар приливает к щекам.

— Извини, просто для меня это слишком неожиданно, — тихо лепечу и нисколько не грешу против истины. — Марк, мне нужно время, чтобы переварить.

— Годится, — с готовностью согласился он и ласково улыбнулся.

Бедный Львович! Ну как же так? Я смотрю на него и даже не могу вспомнить, почему он меня раздражал. Он ведь действительно классный. И такой же несчастный, как и я. Мы обязательно поговорим, но только не сегодня. Слишком много всего для меня сегодня. Не придавило бы…

***

Ура! Мы на месте и я, наконец, счастлива хоть ненадолго избавиться от общества неожиданно и неудачно вляпавшегося Марка. Правда, теперь передо мной встала новая проблема — лифт. От страха и волнения у меня даже пальцы на всех конечностях заледенели, а дыхание стало прерывистым. Лишь бы никто не потащил меня в этот лифт — я там умру.

— Лали! — звучит моё спасение.

Мой любимый папочка ни о чём не забывает. Даже если небо рухнет на землю, он непременно окажется со мной рядом, чтобы укрыть меня от осыпающихся острых звёзд. Подъехавшая кабина лифта только для нас двоих, чтобы скрыть мой страх от посторонних глаз.

Роскошный ресторан «Облако» расположен на восемьдесят восьмом этаже восхитительной зеркальной свечки. Редкая птица способна подняться на такую головокружительную высоту. И сейчас мы с папочкой — пара редких птиц, взмывающих в облака. Он прижимает меня к себе и шепчет в макушку ласковые слова. Мне кажется, что в его объятиях я готова преодолеть ещё этажей двести и даже не вспомню о моей клаустрофобии.