Нарушая заповеди

Привольск — маленький промышленный город в двухстах километрах от столицы. Здесь меня ждали. Саня, а ныне мой босс Александр Сергеевич, ещё полгода назад подбивал меня организовать совместный бизнес. Но на тот момент мои перспективы казались долгосрочными и блестящими, да и расставаться с Москвой я не планировал. Не понимаю, за что я так цеплялся, потому что сейчас ни малейшего сожаления от потери прежней работы, ни тоски по родному городу я не испытывал. Тоска была иного рода… Но против неё я боролся с упрямством осла. С головой уходя в работу.

«Ромка, я так хотела, чтобы ты не просто первый…»

«Не останавливайся никогда…»

Память — очень коварная вещь. Теперь она воспроизводит детально всё, от чего я пытался дистанцироваться.

«Как же я люблю тебя, Ромка!.. Я сумасшедшая…»

Я тоже… сумасшедший. Потому что не могу избавиться от этих мыслей. Потому что не хочу.

«Но я ведь твоя сука, Ромка?..»

Моя. Моя нежная девочка… А я, как пёс, отбившийся от хозяйки. Укусил и сбежал, трусливо поджав хвост. А ведь хотелось сделать так много всего…

Теперь же всего понемногу — небольшой городишко, небольшой автосервис на окраине, небольшая, но дорогая квартирка недалеко от места работы, и очень смешная зарплата. Моя непредсказуемая жизнь совершила очередной головокружительный кульбит и начхать ей, что я главный герой и надеюсь на хэппи-энд. Это мне заслуженная оплеуха за то, что намеренно переступил через свою светлую полосу, отдавая предпочтение привычным — тёмным тонам.

— Тёмный, к тебе пришли, — зовёт коллега, вынуждая покинуть тесный ремонтный бокс.

Любопытно, как бы сложилась моя жизнь, будь я Романом Светловым?

Увидеть Пилу я совсем не ожидал, но обрадовался ему, как родному. И особенно непривычно наблюдать улыбку на его вечно мрачной физиономии. Нас разделяют каких-то пять метров…

— Попался, Ромео! — Эта перезрелая Джульетта буквально выпрыгнула на меня, заставив притормозить и выругаться от неожиданности.

Кажется, я только недавно задумался о том, сколько вокруг навязчивых и легкодоступных женщин. И это только вокруг меня. И сколько их вообще — этих неразборчивых пылесосок? А ведь я всегда был только рад, а когда задумался — даже страшно стало. Может, это вирус какой?

Правда, Толян на эту тему всегда стебётся — говорит, что всему виной гиперактивные феромоны. Это они притягивают ко мне толпы неудовлетворённых женщин. Хотя до альфа-самца, по его мнению, я не дотягиваю. Ну, даже не знаю… Мне что, может, о собачье дерьмо потереться, чтобы работать спокойно?

— Неужели я такая страшная? — раскокетничалась эта полуголая курица, когда я от неё шарахнулся.

Честно? Да!

— Вы очаровательны, но меня ждут, — киваю на Пилу.

Он с любопытством наблюдает за нами, но вмешиваться не пытается.

— М-м, какой кадр! Познакомишь? — дамочка смерила Пилу плотоядным взглядом.

— В другой раз, — резко отстраняю прилипалу, за что тут же получаю кулаком и крепким словцом в спину.

— А ты отлично устроился! — Пила распахнул свои руки, а я даже испугался, что он обнимать меня кинется.

Но обошлось — это он для дружеского рукопожатия так раскрылился.

— Ты, я смотрю, тоже расцвёл, как розовый куст. Идиотская улыбка тебе к лицу.

Пила улыбается ещё шире. Сейчас это совершенно другой человек, и я не сразу понимаю, что именно в нём изменилось.

Одежда! Обычно наглухо закрытый длинными рукавами и воротом, сейчас Пила упакован в светлую рубашку, не только открывающую забитые чернилами руки, но и расстегнутую на три верхние пуговицы.

— Хорош скалиться, Богдан, а то я подумаю, что ты такой торжественный ко мне свататься приехал.

— Я что, похож на жениха? — развеселился Пила.

— На сутенера ты похож, барсетки не хватает.

— Ты просто завидуешь, Тёмный. Я к тебе, между прочим, с приветом пришёл.

— Это я сразу понял.

— Привольск тебе не на пользу, друг. Кстати, к тебе твоя Ева приезжала. Извини, забыл рассказать, когда ты звонил, не до того как-то было.

Я даже дышать перестаю. Приходила? Зачем? Простила?

— Кажется, она здорово расклеилась, когда узнала, что ты свалил, — продолжает Пила, а я с жадностью ловлю каждое слово. — Модельку твоего Франкенштейна забрала. И наезжала на меня… Наглая девчонка.

— Да… Лялька… она такая… — в груди становится очень горячо.

— Тёмный! Я чего приехал-то!.. — радостно прорычал Пила и вытащил из кармана мою карту. — Здесь всё, я ничего не брал. Роман, ты даже… даже не представляешь, что ты сделал…

Дальнейшие излияния Пилы я усваиваю туго. Как-то я оказался совсем не готов к неуклюжему и сентиментальному проявлению благодарности. А потом полились откровения, которые в моём состоянии были совсем не в кассу. Ловлю себя на том, что мне не хватает того молчаливого и хмурого патологоанатома.

Большой разговор у Пилы с Баевым всё же состоялся. И Баев ткнул его носом в то, от чего Пила так долго открещивался, не желая верить. Очень больно разочаровываться в любимых людях…

86. Ангелина