Наша вина

— И что ты собираешься делать? — Внезапно спросил я, чувствуя, как внутри меня растет ярость. -Ты собираешься бросить Мэдди в доме моего отца? Ты собираешься отказаться от своих прав и притвориться, что твоя дочь не скучает по тебе? Это безумие!

—Николас… — начала говорить Ноа.

—Нет! — я отпустил ее, вставая, —. Это так не делается, черт возьми! Ты собираешься сделать с ней то же самое, что и со мной?

Моя мама сделала глубокий вдох, не глядя на меня.

—Сядь, пожалуйста, — попросила она меня, сохраняя спокойствие, хотя я мог видеть что вряд ли.

Я сел, потому что внезапно мои ноги затряслись, все мое тело было в напряжении, весь мой чертов мозг представлял собой водоворот бессмысленных мыслей, стремящихся понять, в каком мире действия моей матери могут быть оправданы.

— Я не собираюсь бросать ее, Николас, я просто собираюсь передать опеку над ней ее отцу, пока я пытаюсь выбраться из этого. Я нахожусь в контакте с лучшими врачами страны и собираюсь начать химиотерапию в больнице доктора медицины Андерсона в Хьюстоне. Врачи настроены оптимистично, но на это могут уйти годы; ты же не хочешь, чтобы я взяла ее с собой в Хьюстон, не так ли? Кто будет заботиться о ней, пока я лечусь? Я просто думаю о том, что лучше для всех.

Я молчал, это длилось секунды или минуты, понятия не имею. Все это было дерьмом, настоящим дерьмом.

Затем я почувствовал прикосновение другой руки, взявшей мою. Я открыл глаза и убедился, что это руки моей матери. Ее руки всегда были такими костлявыми? Я обратил внимание на нее, на ее темные круги под глазами и на то, что она казалась намного стройнее, чем когда я видел ее в последний раз. Мои пальцы действовали сами по себе и цеплялись за нее, почти даже не спрашивая у меня разрешения.

—Мне жаль, что всё так, Ник, — посетовала она и мгновение спустя отпустила меня, чтобы вытереть слезу, которая решила вырваться из-под ее контроля. -Твой отец может объяснить тебе все лучше, чем я. Спасибо, что выслушали меня.

Моя мама начала вставать, и я внезапно почувствовал пустоту в груди и в голове.

—Подожди, — попросил я, чувствуя себя более потерянным, чем за всю свою жизнь. —Я дам тебе.. я дам тебе свой личный номер, чтобы ты могла позвонить мне и сказать, когда ты собираешься уезжать или когда ты думаешь. .

Я замолчал, потому что даже сам не знал, чего хочу. Я достал из кармана бумажника одну из своих визитных карточек и ручкой написал на ней свой личный номер.

Моя мама взяла ее и благодарно улыбнулась мне.

— Спасибо, сынок, — сказала она, прежде чем отвести взгляд от Ноа, — и тебе тоже.

Десять минут спустя мы были на детской площадке, забирая мою сестру.

Мне казалось, что внезапно моя жизнь стала не моей, как будто я играл роль, которая мне не принадлежала . . внезапно я был так зол, так зол на жизнь за то, что она сыграла со мной таким образом, за то, что подкинула мне еще один камень на пути, что я заметил, как у меня начинает гореть под кожей, я заметил, как мои мышцы напряглись, источая энергию, от которой я не имел ни малейшего представления, как избавиться.

Мэдди вышла из детской площадки и подбежала ко мне. Я ждал ее с распростертыми объятиями; мне вдруг захотелось ее пожать, я бы хотел засунуть ее себе под кожу и избавить от всей боли, с которой мне придется столкнуться в таком юном возрасте. Мало того, что тот, кого она считала своим отцом до сих пор, ушел, не намереваясь больше ее видеть, но теперь ее мать заболела и оставила ее с отцом, с которым она только что познакомилась.

Какая-то часть меня почувствовала внезапное желание посадить ее в самолет и забрать с собой, отвезти в Нью-Йорк, где я мог бы позаботиться о ней, но… Я не был его отцом, как бы сильно в тот момент я ни хотел им быть.

Я крепко обнял ее и поднял с пола. Она раскраснелась от объятий, которые получились, и была очень возбуждена, говорила без остановки. Ноа, должно быть, поняла, что я едва осознаю, что исходит из её уст, потому что она начала заполнять тишину, которую вызывали мои скудные разумные слова и мысли.

Время… теперь время казалось решающим, потерянное время, время, оставшееся до конца жизни, потому что как долго я буду жить? Выйдет ли это из этого? Неужели она уедет в Хьюстон и больше не увидит ее? И моя сестра тоже?

Мы приехали домой, я вышел из машины и последовал за ними к подъезду.

Я знала, что Ноа не сводит с меня глаз, и когда я не вошел в дом, а остался стоятьна пороге, не в силах сделать ни шага дальше, она повернулась ко мне и что-то спросила, чего я не расслышала.

—Мне нужно. . мне нужно побыть одному прямо сейчас, ты можешь… ты можешь позаботиться. .?

Ноа колебался, как будто хотела что-то сказать, но не решалась.

Наконец она кивнула, и я взял ключи от машины, которые бросил мне Стив.

Он обеспокоенно наблюдал за мной, но у меня не было сил останавливаться, чтобы что-то объяснить.

Я сел в машину и исчез на несколько часов.