Наша вина

Когда я вернулся домой, была уже почти полночь. У меня было достаточно времени, чтобы подумать, и поразмыслить о том, когда я действительно облажался. Всё имеет последствия, о которых вы, скорее всего, со временем пожалеете.

Я поднялся по лестнице в полутьме, не потрудившись ничего зажечь. Для чего?

И когда я проходил мимо двери Ноа, острая, сильная боль пронзила мое сердце. В этой комнате была любовь всей моей жизни. . та самая, которая причинила мне боль, как и всем тем людям, которых я впустил в нее.

Ненавидела ли меня Ноа?

Я ненавидел ее, и был очень высок шанс, что я продолжу ненавидеть ее именно в этот момент. Что я говорю? Именно тогда я ненавидел ее больше всего, потому что просто в тот момент она была мне нужна больше всего, именно тогда я заметил ее отсутствие, когда мой разум громко просил меня отправиться на ее поиски, а мое сердце с надеждой ждало, что кто-то принесет ей какой-то внутренний покой, какое-то успокоение от боли.

Я открыл ее дверь, даже не беспокоясь о том, чтобы постучать. Она была в своей постели, сонная и снова была окружена книгами. Моя сестра спала рядом с ней, свернувшись калачиком на матрасе и сосала палец, как делала с тех пор, как ей исполнилось десять месяцев. Я снова посмотрел на Ноа, которая осторожно закрыла книгу, сняла очки и сосредоточила все свое внимание на мне.

—Где ты был? — спросила она, не повышая голоса. —Тебя не было около пяти часов.… Николас, ты в порядке?

Я подошел к ней, взял книгу у нее из рук и положил на тумбочку.

—Я хочу поговорить с тобой, — сказал я, указывая ей на дверь.

Ноа колебалась, и это что-то разожгло во мне.

—Ты мне должна, — добавил я, стиснув зубы.

Мы наблюдали друг за другом в течение нескольких минут.

Наконец, ничего не сказав, она слезла с кровати и последовала за мной в мою комнату. Когда наши глаза встретились, я больше не мог сдерживаться, обхватил ее лицо руками и поцеловал изо всех сил. Ее спина врезалась в дверь, и я почувствовал, что снова начинаю дышать. В окружавшей нас темноте я едва мог оценить, насколько она напряжена, но через несколько очень напряженных секунд она повернула лицо и отвернулась от меня.

—Не делай этого, Николас, — предупредила она меня едва различимым шепотом.

Моя рука откинула прядь ее волос и заправила ее за ухо, осторожно, максимально удлиняя контакт. Ее аромат окружал меня, сводил с ума от желания, от любви.… Этот ее запах такой характерный, такой насыщенный, такой особенный. Я мог бы напиться, просто понюхав ее. И это было то, что мне было нужно именно тогда.

Моя рука погладила ее по щеке, и она закрыла глаза, прерывисто выпустив воздух. Она страдала так же, как я? Страдала ли она из-за того, как ей было больно быть вдали от меня?

—Почему я не могу забыть о тебе? — я прижался лбом к ее лбу, —Почему мне кажется, что ты единственная, кто может мне помочь в такой момент?

—Николас… —сказала она, открывая глаза, чтобы посмотреть на меня.

То, что я почувствовал, когда наши взгляды встретились, было настолько сильным, что я наклонился и уткнулся лицом ей в шею; я не мог удержать ее, я не мог этого вынести.

Я прильнул губами к мягкой коже ее горла, сначала медленно, едва касаясь ее, затем погладил кончиком носа линию от ее волос до ключицы. Моя рука скользнула к ее талии, и я притянул ее к себе, мне нужно было больше, намного больше. Руки Ноя легли мне на грудь: сначала я подумал, что он ласкает меня, но, потерявшись в ней, я только через несколько секунд понял, что она отталкивает меня.

— Ты не мыслишь ясно, ты не хочешь этого делать, — заявила она.

Я не мог остановиться. Мои руки поднялись по ее обнаженным бедрам, едва прикрытым ночной рубашкой, и нежно погладили ее ноги. Я остановился, добравшись до ее задницы, думая, черт возьми, думая о том, не будет ли происходящее безумием, о котором я потом пожалею.

Мои губы целовали ее щеки, уголок ее приоткрытого рта, век и я хотел снова зарыться в ее горло. Я больше не целовался… В этот момент я позволил себе увлечься, сосал и покусывал ее кожу, как мне заблагорассудится. Я был потерян в ней, потерян в какой-то неопределенности, где то, что мы сделали друг с другом, казалось, перестало существовать. Ноа издала прерывистый вздох, и это подтолкнуло меня к продолжению.

Я рывком поднял ее, и она обвила ногами мою талию. Ее руки обхватили мое лицо, и мы снова увидели друг друга, как будто встретились спустя вечность. Я не видел злобы в ее глазах, я не видел ничего, кроме любви, которую я испытывал к ней, любви ко мне, которая, я был уверен, продолжала жить в ее сердце, любви, которая должна была исчезнуть, черт возьми, любви, которую, как бы я ни пытался похоронить, она всегда стремилась вырваться наружу в самые неподходящие моменты. Моменты, заставляющие меня действовать вопреки всем моим принципам.

—Ты мне нужна, —признался я ей в губы.

Ее дыхание смешалось с моим, и мне показалось, что я теряю сознание от удовольствия. Наконец-то тот контакт, который успокоил бы всю мою боль.