Наша вина

—Речь идет о Мэдди, Николас, — объявила моя мать за моей спиной.

Это меня остановило. Я неохотно повернулся к ней.

—Что бы ни случилось с моей сестрой, ты можешь рассказать моему отцу обо всем, он позаботится о том, чтобы сообщить мне.

Моя мама, казалось, сломалась, посмотрела на меня умоляющими глазами, и вся моя защита рухнула. Моя мать умоляет?

—Пожалуйста, удели мне несколько минут, Ник.

Мои глаза переместились на Ноа, которая внезапно показалась мне такой же заинтригованным, как и я.

—Хорошо, —согласился я, — я в порядке. Что происходит?

Моя мама сделала жест между удивлением и облегчением, и я проводил нас в кафе, которое было прямо напротив. Ноа села рядом со мной, а она напротив.

Все это казалось мне настолько странным, что мне нужно было покончить с этим как можно скорее.

—Ну давай, у нас не весь день.

Несмотря на то, что моя мать, казалось, проявила некоторую слабость, попросив меня уделить ей несколько минут, перед моим последним замечанием она расправила плечи и посмотрела на меня с видом немногих друзей. Там была Анабель Грейсон из моих воспоминаний.

—Хорошо, поскольку ты вряд ли сможешь проявить ко мне хоть каплю такта, я тоже собираюсь отказаться от формальностей и излишеств. Ты хочешь, чтобы я была кротка, тогда я буду кратка, — сказала она, ставя свою чашку на тарелку и пристально глядя на меня. -Я больна, Николас.

За столом воцарилась тишина, тишина, прерванная звоном хрустального бокала, который она держала, когда он упал на нее.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что ты больна? — сказал я, мгновенно разозлившись.

Это, конечно, был какой-то трюк, я не знаю, какую цель она преследовала, но она показалась мне жалкой.

— Что я хочу этим сказать? — она ответила мне, и теперь да, внимательно посмотрев на нее, я увидел, что выражение суровости исчезло, обнажив страх и неуверенность, которых я никогда не видел в ней до сих пор.

Она глубоко вздохнула и пристально посмотрела на меня, прежде чем произнести следующие слова:

—У меня лейкемия.

—Что, черт возьми, ты говоришь? —повторил я почти мгновенно, заметив, как мой голос понизился на две октавы.

Моя мама сложила руки на коленях и откинулась на спинку сиденья.

—Мне поставили диагноз более полутора лет назад… Я хотела тебе сказать, я не хотела говорить тебе это по телефону, только если ты соизволишь это взять. Твой отец знает это уже несколько месяцев, он обещал мне, что ничего тебе не скажет, я хотела тебе сказать лично. . Я знаю, ты меня ненавидишь, но ты мой сын и. .

Ее голос начал дрожать, и я внезапно заметил, что падаю, падаю, падаю в бездонную яму и собираюсь разбиться . . это были считанные секунды: я бы разбился, и я не знаю, что будет дальше, но ничего хорошего, это точно. Затем я заметил, что кто-то крепко сжимает мою руку, теплую маленькую руку, которая протянулась из-под стола и обещала не отпускать меня.

Я посмотрел на Ноа, которая стояла рядом со мной и наблюдала за моей матерью с… печалью?

Я почувствовал, как мои пальцы цепляются за нее, как будто она внезапно стала моей единственной точкой отсчета, потому что то, что говорила мне моя мама, не могло быть правдой.

—Я не хотела рассказывать тебе об этом, чтобы ты пожалел меня, я просто хотела объяснить тебе, почему я делала то, что делала в последние месяцы, все, что я делала, с Мэдди, с Грейсоном, с твоим отцом. .

— Что ты имеешь в виду? — сказал я, прочищая горло, заметив, что завязавшийся в нем узел мешает мне говорить.

—Я собираюсь передать полную опеку над Мэдди твоему отцу.

— Каким образом? — спросил я, очнувшись от своей летаргии.

— В ближайшие несколько лет мне придется столкнуться с очень трудными ситуациями, Николас, ситуациями, свидетелями которых я не хочу чтобы была семилетняч девочка. Когда я узнала об этом, мне стало ясно: если со мной что-нибудь случится, последнее, чего я хочу - это чтобы моя дочь осталась на попечении Грейсона. Он эгоистичный мужчина, который вряд ли способен зацикливаться на чем-то, кроме собственного пупка. Я совершала ошибки, Боже, я совершила очень много ошибок в своей жизни, и я знаю, что я очень далека от того, кто заслуживает того, чтобы ты даже слушал меня сейчас, но Мэдди мне небезразлична, небезразлична, Ник, и я хочу, чтобы если со мной что-нибудь случится, если все закончится не так, как я надеюсь, что если я уйду то, чтобы моя дочь была в семье, которая любит и защищает ее.

—Подожди, подожди, — прервал я ее. —Ты хочешь сказать, что мой отец знает об этом? Ты согласна на его полную опеку? Но как. .?

—Все, что случилось с Грейсоном, развод, знание того, кем был отец Мэдисон . я начала все это дело, потому что была вероятность, что Мэдди была дочерью твоего отца. И я не ошиблась, как не ошиблась и в том, что приняла как должное, что как только Уильям узнает, что Мэдди его дочь, он захочет, чтобы она стала частью его жизни, и это именно то, чего я тоже хочу.

Я недоверчиво посмотрел на нее. . все, что произошло, все, что было сделано … Это было потому, что моя мать хотела, чтобы именно мой отец позаботился о Мэд в том случае, если? В случае ее смерти?