Наше худшее Рождество

Саманта и Броди волокли к ним срубленную елку. Элла заметила, как Броди что-то тихо сказал сестре, та смутилась и покраснела. Бог мой, он с ней флиртует. Элла даже не помнила, видела ли когда-то сестру в такой ситуации.

— Если Санта ничего не видит, значит, может попасть в аварию. А я не хочу, чтобы он попал в аварию.

— С ним ничего не случится! — Гейл повысила голос.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что Санты нет! — выпалила Гейл. — Его нет!

— Санты нет? — растерянно переспросила Таб. — Он не прилетает в Шотландию?

— Он никуда не прилетает. Санты не существует!

Отчаянный крик дочери заставил Эллу отвлечься от мыслей о зарождающейся любви сестры.

— Мама! — Волна ужаса и ярости едва не разорвала ей сердце. Неужели она не ослышалась? Совладав с чувствами, она подхватила дочь на руки. — Не плачь, милая. Успокойся, и мы поговорим. — Она ничего не слышала, кроме пронзительного плача Таб, отзывавшегося глубоко в душе и напоминавшего о собственной боли. Элла бросила на мать сердитый взгляд и крепче прижала к себе дочь.

А ведь она уже почти поверила, что мать изменилась, подумала, что, может быть, у них получится наладить отношения. Детские обиды и боль вернулись.

Волна отчаяния достигла Саманты, и она бросилась к ним, утопая в снегу, падая и вновь поднимаясь.

— Что? Что случилось? Она ударилась? Где болит?

Элла успокаивала Таб, не в силах даже отвести от нее взгляд, потому первой заговорила Гейл.

— С ней все хорошо. Очень хорошо.

— Непохоже. Почему она плачет?

— Я сказала ей, что Санты не существует. Она не переставала задавать вопросы о нем…

— Довольно! — выкрикнула Элла, когда успокоившаяся было Таб зарыдала сильнее. — Прошу, не надо сейчас об этом говорить!

Таб плакала отчаянно, стоны и всхлипы эхом разносились по лесу. Наконец она обессилела и затихла, навалившись на плечо Эллы.

— Бабуля сказала… что Санты… не-е-ет! — Маленькое тельце затряслось.

Саманта в ужасе отпрянула, потом решительно взяла Таб из рук сестры.

— Санта существует, милая, конечно существует. — Укачивая малышку, она с яростью посмотрела на Гейл. В ее глазах была ненависть, на которую не решилась Элла. — Просто бабушка его никогда не видела. Ведь мы не считаем, что не существует того, чего мы не видели, правда?

Таб потерла опухшие глазки:

— А как же он видит? Бабуля сказала, что в небе нет фонарей.

— Но есть свет, я видела, — уверенно произнесла Саманта. — Есть звезды и луна, а еще бывает северное сияние. Когда вернемся в дом, я покажу тебе фотографии в телефоне.

— А ты видела Санту?

— Нет, я его не видела. Я, как и ты, всегда спала в кроватке, когда он приходил.

Элла немного успокоилась, хотя по лицу Таб было видно, что тете не удалось окончательно ее убедить.

— Как же он облетает за одну ночь весь мир?

— Вот именно, — подала голос Гейл. Она стояла в стороне, подавленная и несчастная. — Это совершенно невозможно.

— Возможно. Хотя некоторые факты не нашли пока подтверждения. — Броди вышел вперед и достал из кармана ручку и листок бумаги. Поправив очки, он присел на корточки перед Таб. — Земля вращается, ты ведь знаешь, да? Только медленно, поэтому мы ничего не чувствуем.

Таб все еще прижималась к Саманте, но теперь внимательно смотрела на Броди.

— Представим, что это Земля. — Он подхватил сосновую шишку и повертел в руке. — Здесь мы живем. Планета вращается вот так. — Он передал шишку Элле и принялся что-то писать на листке, положив его на ладонь. — Если рассчитать все с учетом скорости вращения Земли, скорости ветра и… — Броди откашлялся. — И еще скорости движения транспортного средства, в данном случае саней, это вполне возможно.

Таб потерла глаза и уставилась на каракули:

— А вес подарков?

— Хороший вопрос. — Броди изменил несколько цифр. — Но вес груза является частью общего веса саней. Так что все в порядке. Все хорошо.

Он говорил так убедительно, что Элла сама почти поверила. Сердце забилось сильнее от благодарности и восхищения, но Таб все еще смотрела с сомнением.

— Почему же бабуля не верит?

— Эти расчеты… э-э-э… слишком сложные. — Он бросил на Гейл извиняющийся взгляд. — Не все могут так просто понять.

Гейл открыла рот, но Саманте удалось ее опередить:

— Какой олень у нас быстрый, как ястреб?

Таб вытянула руку, которая слегка дрожала:

— Вот тот, с одним рогом.

— Тогда давай его погладим. — Она развернула Таб и загородила собой, чтобы вывести из поля зрения Гейл.

Броди тактично удалился следом, давая Элле возможность высказаться. Она молчала, не находя в себе сил начать, хотя понимала, что обязана отреагировать. К счастью, Гейл заговорила первой.

— Я понимаю, ты злишься, но пойми, я сделала только лучше для Таб. Она постоянно задает вопросы, и вы напрасно думаете, что поступаете правильно, выдавая в ответ ложь. Неправильно позволять ей верить, что жизнь — сказка.

— Я решаю, что для нее правильно. Я ее мать. — Голос Эллы дрожал даже сильнее, чем руки. — И меня не волнует, что думаешь ты. Это не имеет никакого значения.

Элла представить не могла, что мать решится сказать такое Таб. Впрочем, чему она удивляется — события ее детства повторяются.

Гейл заметно напряглась: