Наши на острове

В таких информационных записях она относилась к себе как к некоему третьему лицу, обязанному безукоризненно выполнять все требования первого. Вся эта канцелярия выглядела странно и необычно, зачастую вызывая смех у нас, молодых, хотя бабульке было явно не до шуток.

К слову, она считала себя доброй ведьмой (причём в пятом колене) и слепо верила во всякого рода тёмные силы, в Бабу-ягу на метле, шаманов и шарлатанов разных мастей. В связи с этим занимала абсолютно нейтральную политическую позицию, уверенно заявляя, что ведьмам хорошо живётся при любой власти. При советской же власти она много лет проработала заведующей детского сада и о тех временах говорила с искренней ностальгией и теплотой, почти с материнской любовью вспоминая детей и своих бывших коллег.

– Все сыты были, одеты, каждый работу имел, только живи и радуйся. – Молча смотрела куда-то вдаль и добавляла чуть не со слезами: – Да и люди были добрее, человечнее…

Правда, под небольшим давлением она как-то призналась, что подворовывала, хоть и в небольших количествах, у детишек сахарок, колбаску, сгущёнку с тушёнкой.

Но тут же заметила в своё оправдание:

– Зато наш садик был передовым на весь район (а в районе он только один и был). И все детки были одеты по форме и накормлены по норме, – лозунгами Ильича заливала Сайга.

Относительно своего образования она тоже ничего не помнила (ссылаясь всё на ту же травму головы), но читала на русском, и книг у неё было немало. Правда, какой-то однообразной тематики: «Книга для начинающих ведьм», «Привороты и отвороты», «Сестра Ванги», «Друг Мессинга», «Геморрой на службе человека», «Снова стать девственницей за 24 часа» и т. д. Особенно большой интерес в Сайгиной библиотеке у меня вызывала книга с интригующим названием «Мухомор на все случаи жизни», шедевр одного латышского знахаря, отшельника из Риги, но, увы, в связи в нехваткой времени я так её и не прочитал.

Хотя читала Сайга на русском, но разговаривала по-русски со страшным акцентом. Здесь, в Англии, пыталась изучать английский, но в силу возраста и пресловутой травмы головы ничего путного из этого проекта не вышло. Так она и знала по-английски лишь пару фраз, да и те были записаны на бумажке.

Когда-то, по её словам, была заядлой курильщицей. Но избавиться от этого недуга ей помогли всё те же проблемы с памятью. Сайга попросту в один прекрасный день забыла, что курит, и дело с концом.

– Ты только не забудь, что есть надо, а то так и умрёшь, – смеялись мы.

В личной жизни у Сайги тоже была сплошь мистика и неразбериха. Только официальных мужей, которых она помнила, было трое, и детей, по Сайгиным неподтверждённым данным, тоже трое, и все девочки. Снова под небольшим напором призналась, что имела любовника, и даже не одного.

По её словам, первый муж был ужасно похож на дьявола, такой же тёмный и красивый (и лишь позже наивная Сайга узнает, что это был профессиональный жулик и картёжник, известный в своём узком круге как Миша Пять тузов).

Второй ей приснился аккурат на Иванов день, а позже предстал перед ней наяву, и не где-нибудь, а в винно-водочном магазине, с бутылкой портвейна в руках. Этот Иван Купала оказался местным алкоголиком с многолетним стажем по имени Лёлик. С ним Сайга прожила всего полгода, но, окунувшись в любовный омут с головой, успела родить от этого проходимца вторую дочь. К общему удивлению, Лёлик повёл себя как истинный джентльмен и любящий отец – признал дочь и исправно платил алименты, но с Сайгой жить не стал, променяв её всё на тот же портвейн.

Ну а третьего, Гошу, она привораживала целых пять лет, всячески ухаживая за ним.

– Очень уж я его полюбила, – признавалась старушка и лукаво улыбалась в усы.

Подпаивала его разными зельями и настойками, обкуривала травками, и не поняла, как это произошло, но у неё на руках оказался третий ребёнок, а Гоши и след простыл: так и не поддавшись Сайгиным чарам, он уехал в Крым и не вернулся.

И вот осталась она, бедная, с тремя детьми на руках…

Уже будучи пенсионеркой, дождавшись открытия границ, ринулась в Англию на заработки, чтобы помогать дочерям. Здесь Сайга стала хозяйкой четырёхкомнатного дома, который сняла у пронырливого индуса. Напустила целый дом жильцов, а сама ютилась в маленькой гостиной за ширмочкой. Очень популярный бизнес в кругу латышской диаспоры: когда жильцы оплачивают содержание дома, а сам хозяин, получается, живёт задарма.

Жильцов Сайга подобрала довольно непонятного происхождения, рода занятий и вида деятельности. Все сплошь наркоманы, проходимцы и аферисты.

Например, имелся у неё один чернокожий парень, лет тридцати на вид, родом то ли из Конго, то ли из Камеруна. Нигде конкретно ни дня не работавший, постоянно курящий травку, постоянно с одурманенным взглядом огромных и чёрных, как смоль, глаз.