Наши в ТАССе

– Один представитель Белоруссии проголосовал против на сессии Верховного Совета. Так чуть мандата не лишился. Не голосуй против! А получилось… Он читал. Прозевал вопрос: «Кто за?». Но выставил машинально руку, когда гремело уже «Кто против?».

Ия подхватила разговор:

– Я тоже на уроках истории в школе читала роман. Вдруг слышу от учительницы: «Этот махровый бандит Деникин!» Я вскочила. А училка: «Сидите. Не о вас речь. О Деникине».

Обозреватель Романов неприязненно долго пялился на Ию, взобравшуюся на стул с ногами, и спросил:

– Вы что так на ногах сидите?

– Я всегда так сижу.

– То-то ж. Как на вас ни поглядишь, всё у вас бампер[119] в грязи.

В обед сбегал в журнал «Наш современник». Дали переводить очерк о Днепрогэсе для двенадцатого номера.

До полуночи печатал в тассовском машбюро.

И дома не без новостей.

Вечером Анохин сбегал в ГУМ. Принёс в газете куски гитары. В драке пострадала.

Склеил он кусочки. Теперь сидит под окном. Играет и поёт:

– Сапоги мои того…

Пропускают аш два о.

19 сентября

Влетела радостная Леночка Хорева, тряся над головой газетами. И ко мне:

– Ликуй, Санушка! Ленка-пионерка, – похлопала себя по груди, – тащит тебе только добро!

– С каких это пор ты стала Ленкой-пионеркой?

– А как стала редактировать вестник «Пионер». Не перебивай! Я болела. Провинциальные газеты, конечно, не видела. Вот сейчас перелопатила часть. И обнаружила. Сразу аж две газеты дали тебя! Работа на мой вестник «Пионер» видная. Заводи скоросшиватель, куда будешь собирать свою тассовскую классику.

– За мною дело не закиснет.

Я тут же на скоросшивателе написал:

«Рождённый в ТАССе писать не может».

И занёс в свою копилку обе первые публикации в пионерских газетах «Зирка» (Киев) и «Юный ленинец» (Кишинев».

19 сентября

Высылаю переводы с украинского Илье Суслову, заместителю заведующего клубом «12 стульев» «Литературной газеты».

«Илья Петрович! По довольно авторитетным слухам, Ваша персональная корзинка давно пустует. Эту весть я принял близко к сердцу. Ближе некуда. Посылаю… И если что-то по ошибке роковой окажется на странице «Клуба», я только молча разведу руками: в нашей жизни всякое случается.

С уважением А.Санжаровский

23 сентября,

Колесов

С задания возвращаюсь в контору трамваем. Взял билет. 743158. Счастливый!

Неужто что-то и прибудет от этого счастья?

Последние месяцы я хлопочу о выделении мне комнаты за выездом. Моё заявление в Ленинградский райисполком подписали заместитель Генерального директора ТАСС Постников и заместитель председателя месткома ТАСС Шабанов.

В коридоре наткнулся на Шабанова.

Он печально мне улыбнулся:

– А комнатка-то ваша сгорела?

– Райисполком спалил?

– Если бы…

– Кто подставил ножку?

– Ваше низовое начальство. Серов… Колесов…

Я в редакцию международных связей. К Серову.

– Володь! Это что же такое?

У этого понтовоза[120] вид порядочно напакостившей сучонки.

– Это не я, – отбрёхивается он. – Это Колесов.

– Да вы садитесь, – предлагает мне из-за соседнего стола масляный партайгеноссе Шишков, вчера вернулся из ГДР. Как обычно, он сиял приторной улыбкой, в которую переложили сахару. – Садитесь. Правды в ногах нет.

– Нет её и в верхах. Где же мне жить? Поставить койку на Красной площади?

– Заявление недействительно без треугольника, – говорит Шишков. – Нужна подпись парторга. Я поговорю с Пименовым. – И к Серову: – Володь, к тебе Анатолий обращался?

– Официально нет.

– Зачем ты врёшь? – резанул я. – Моё заявление лежит у тебя. Я с тобой трижды говорил. Ты обещал помочь.

– А почему ты не хочешь зайти к Колесову?

– Только в этом и загвоздка? Так я уже одной ногой у него в кабинете.

– Николай Владимирович, – с порога обращаюсь к Колесову, – тут такая карусель с жильём…

– А при чём тут ТАСС? Правительственная организация?

Он брызжет ядовитой слюной из стального цельно-металлического рта. Лицо – жевал верблюд да выплюнул – стакановца. Глазки бегают…

– Помочь бы не грех…

– А почему мы должны вам помогать? Вы здесь год. Но разве сравнить вас с Димой Дмитриевым. Специалист! Жить тоже негде. Хоть в сарай иди живи.

– Так я уже живу в сарае! Я ж за выездом прошу…

– Люди по пятнадцать лет ждут за выездом.

– Им есть где жить.

– Ну почему я должен отдавать вам квартиру?

– Да про какую вы квартиру? Всего-то надо подписать заявление в райисполком.

– Ну… Раз вы пошли через голову…

Оказывается, вон где собака зарыта. Сам гневается, что его обошли.

– Давний тассовец Петрухин, – мямлю я, – посоветовал идти сразу к Шабанову.

– Подумаешь! Петрухин тут фигура!

И в его гневе я слышу подтекст: здесь фигура я!