Читаем Наши в ТАССе полностью

Наши в ТАССе

– Александр Иванович! Ну зачем вы так много кидаете лапши на мои бедные уши? Они у меня не безразмерные. Странно слышать от вас попрёк, будто я пошёл в рыбное министерство лишь по вашей приказке. Без ваших понуканий я отправился в 9.30. Вы вдогонку сказали, что пора идти. И зачем говорить, если я уже шёл? К чему этот упрёк? Вы видите только чёрное. Заметку со словом сегодня о машине для разделки рыбы вы задержали на четыре дня! Вы почему-то не видите, что материал я сделал за одну ночь. Узнал уже в пять вечера, сбегал в министерство, ночью написал, в восемь отпечатал, в девять положил вам на стол. Работа по-новому нанесла пока вред. Раньше сидели в редакции лишь два редактора, сейчас протирают штаны уже четверо. Сегодня вдевятером сдали семь заметок. Слишком много! И второе. Когда переходили на новую систему, у меня отобрали четверть зарплаты. Вы мне сказали: «Будешь писать, будешь получать!» По натуре я вол, работы не боюсь. Так мне вы её не даёте! Я чистыми получаю шестьдесят вшивиков. Как ни удивительно, я ещё хочу… Ребята у нас молодые, грамотные, крепкие. Работу знаем. Доверять! Мы молоды и у нас больше прав на ошибку. Вы для того и есть, чтоб поправлять нас искренне, честно глядя в глаза, а не окриком. Нам надо работать, а не охранять столы. Гм, сиди и охраняй! Не отойди! Докатимся до того, идёшь в туалет – проси у вас письменное разрешение?

– Да, мы сидим, – на вздохе поддержала меня Татьяна. – С переходом на новую систему я стала вдвое больше выкуривать в коридоре сигар. В ожидании заметок. Зачем тогда тут сидеть?

Медведев постучал по столу:

– Мы всегда успеем начать работать по скользящему графику. Да есть опасность. Тогда вместо двух выходных кое у кого будет четыре.

Переливали из пустого в порожнее два с половиной часа. Всё это время Медведев что-то судорожно искал в своих бумагах. Искал и рвал. Нарвал на столе два Эвереста. Наконец он отыскал нужные листки и радостно подбежал с ними с Иванову:

– Вот планы Бузулука и Петрухина. Красивые. Всё они правильно говорят. Да почему не делают? – И потряс листками Бузулуку и Петрухину: – Одна говоруха! Кончайте всё это ваше устное народное творчество! Дело-то где?

Уже после заседаловки Медведев похвалился:

– Ещё две летучки и стол я очищу от ненужных бумаг. Хорошо я сегодня поработал. Сто-олько выбросил…

Стали расходиться.

Сева не мог удержаться от воспитательного служебного зуда, по инерции попенял Бузулуку:

– А вчера ты, Олежка, играл с Артёмовым в шахматы в рабочее время!

Артёмов щитком вскинул ладошку:

– Нет. После шести!

И все рассмеялись.

7 января
Трёп коромыслом

Сияющая Татьяна потрясла над головой «Трудом»:

– Всем объявляю строжайший выговорешник! Почему не прочитали мне эту заметку? – И торжественно читает: «Наверное, лучше многих других традицию эту могли бы объяснить женщины племени тораджи с индонезийского острова Сулавеси. Здесь считается модным отсутствие передних зубов. И хотя власти запретили этот варварский обычай, местные модницы продолжают упорствовать. Они тайком уходят в джунгли и с помощью камня выбивают себе передние зубы». Во! А я ни в какие джунгли не бегала, камнями не лупила себя, а ела новогоднюю курицу и сломала зуб! Хочу в джунгли в командировку! И командировочные чтоб пять двадцать. Как в «Литературной газете».

Медведева нет. На планёрке.

Трёп у нас в комнате стоит коромыслом.

Бузулук с улыбкой показывает Калистратову кулак:

– Сьева! Я не ожидал позавчера от тебя такого коварства. По части шахмат.

Сева грозит руководящим пальчиком:

– За твою неорганизованность я буду пилить тебя каждый день!

– А в выходные чем займёшься? – окусывается Олег. – Будешь точить пилу? Или прогул себе запишешь?

Я подымаю обе руки:

– Господа плюс товарищи! Настало время раздать вам дуэльные пистолеты.

– На дуэль – в коридор! – командует Татьяна и продолжает вырезать статьи из «Литературки».

Ворох ненужных бумаг подняла она перед собой и трубно докладывает Новикову:

– Глянь, Вовк, сколько настригла!