Наследие Божественной Орхидеи

Маяк был самой высокой точкой холма. И очень живописен. Посетители сновали туда и сюда, чтобы полюбоваться на него. Но Маримар нутром чуяла, что Живой Звезды там нет. Этот холм аборигены называли Лонинчао, а испанские захватчики – Serrito Verde, «маленький зеленый холм». Охотник за сокровищами на краю погибели произнес здесь имя святой, моля спасти его от смерти. Санта-Ана. Святая Анна.

Разве не так местные называли ее и Рея с Рианнон? Святые. Маримар знала, что она не святая. А как насчет Орхидеи? Девушки, которая разговаривала с рекой, девушки, которая сделала себя из ничего. Женщины, преображавшейся вновь и вновь, когда мир отказывался от нее.

– Часовня, – сказала Маримар, и на этот раз она не сомневалась.

Они побежали через каменную площадь, залитую золотом заката. В витраже с изображением Святой Анны пульсировал свет. Часовня была небольшой, с пятью-шестью рядами сидений с каждой стороны. Две пожилые женщины стояли на коленях впереди. Несмотря на шум вторжения, они не открыли глаза, продолжая перебирать четки морщинистыми пальцами. Маримар провела ладонью по животу. Острая боль пронзила ее насквозь. Она приблизилась к окнам с витражами, изображавшими крестный путь Христа.

– Здесь пусто, – прошептал Рей. Благодаря акустике его голос разнесся по всему помещению.

– Погоди. – Маримар не могла до конца объяснить охватившее ее чувство. До нее донесся слабый звенящий звук, похожий на протяжную ноту церковного органа. Звук шел издалека, но изнутри часовни. В этих стенах затаился Живая Звезда. Маримар захотелось все разрушить, сорвать обшивку, панели, как Орхидея разрушила свой дом. Чувство, охватившее ее, усиливалось. Она пересчитала окна и обнаружила странную вещь: на другом конце часовни было пятнадцатое окно, с совершенно иным сюжетом: фигура человека, стоявшего на вершине зеленого холма над рекой. Над ним потоком падали звезды, одна была особенно яркой. Восьмиконечная звезда прямо напротив его сердца, похожая на розу ветров.

– Это он, – сказала Маримар.

Возникшая в горле боль распространилась по всему телу, как будто в груди выросли шипы. Пробравшись между скамьями, она остановилась перед витражом. Тело свело судорогой, и на мгновение она растерялась – что сделать: идти вперед или повернуть назад? Она услышала, как к ней спешат Рей и Рианнон.

Когда она дотронулась до стекла, головокружение завертело ее вверх и вниз, влево и вправо, туда и сюда. Закрыв глаза, она сделала глубокий вдох, преодолевая накатившую дурноту. Температура резко упала, и Маримар, открыв глаза, увидела, что она больше не в часовне. Рей с Рианнон запрыгнули в витражное окно секундой позже. Рею никогда еще не было так холодно, даже на Кони-Айленде, когда он решил искупаться в ледяной воде под Новый год. Рианнон вспомнила, как родители катали ее на санках, и ее волосы превратились в сосульки.

Комната, в которой они оказались, была пустой, темной, с круглым потолочным окном, пропускавшим луч лунного света. Маримар шагнула вперед. Волны ароматов и сладкий, влажный воздух города сменились ударившим в нос зловонием: запахом отходов и разложения. Той гнили, которую она учуяла в Четырех Реках, но более старой. Что-то мертвое было в этой комнате рядом с ней.

– Что это? – спросила Рианнон, зажимая маленький носик. – Я ничего не вижу.

– Очередной трюк, – отозвался Рей.

Он вошел в пятно лунного света. Над головой сияла луна, будто ее притянули арканом ближе к земле. Его шаги эхом отдавались в мерзлой тишине. Он подошел к дальней стене и замер перед своим отражением. Потом повернулся вокруг своей оси – здесь не было никаких дверей, даже тех, через которые они вошли. Рианнон коснулась своего отражения.

– Почему стены – сплошь жидкие зеркала?

– Не знаю, – ответила Маримар.

Все ее инстинкты приказывали ей бежать. Но куда? Для них нет безопасного места. И не будет, пока она не сойдется лицом к лицу с Живой Звездой. Она прижала руку к стене, однако на этот раз та оказалась твердой. Маримар увидела множество своих отражений, бесконечных версий себя и Рея с Рианнон, а затем прямо у нее за спиной, там, где раньше ничего не было, появился человек.

Светящийся ореол вокруг Живой Звезды сначала задрожал, потом потемнел, и, наконец, перед их глазами возник мужчина с длинными черными волосами и молочной кожей, усеянной перламутровыми отметинами. Его черные глаза были широко открыты, по комнате эхом разнесся глубокий стон. Его рот был зашит грубыми стежками, в местах проколов кожа покраснела и кровоточила. Маримар с трудом удержалась от крика. Заслонив своим телом Рея с Рианнон, она вытащила сеть Килки, готовая поймать его в ловушку, но Живая Звезда даже не сделал попытки защититься. Он отступил в тень и скорбно склонил голову.

Только тогда она услышала звон цепей из странного белого металла у него на ногах.

– Что с ним? – спросила Рианнон.