Наследие Эдварда Гейна

Шок был настолько велик, что Леон не сумел толком поблагодарить брата. Он даже не помнил, что говорил ему! Осталась только одна мысль: нужно как можно скорее увидеть Анну. Убедиться, что она жива! Дима не стал бы врать ему, но… А вдруг? Нет, лучше убедиться самому!

Она снова жила в своем доме за городом, и попасть туда за пять минут не получилось бы при всем желании. На этот раз дорога и вовсе показалась ему бесконечно долгой — наедине с такими мыслями!

Хотелось наорать на нее. Банально, нецивилизованно наорать. Потому что она не имела права так рисковать! Зачем она поехала туда одна? Да еще сунулась к главному подозреваемому, к человеку, который из трупов скульптуры делает! Она должна была дождаться его.

Хотелось наорать на себя — и куда больше, чем на нее. Анна как раз вела себя правильно… или почти правильно. Она выполняла ту работу, о которой их попросили, искала убийцу тридцати семи человек. А Леон совсем растворился в этой охоте на Юпитера… То, что его использовали, еще больше злило его, подстегивало. Ему хотелось отомстить, доказать и Юпитеру, и Анне, что этот псих не так уж гениален.

Анна была права. Юпитер умел находить в душе других людей слабости и пользоваться ими. В случае Леона, слабостью была его же сила — та самая «дурная кровь», которой так боялся его брат. Охотничий азарт, нежелание сдаваться, агрессия… Все это стало оружием, которое обернули против него же. Пытаясь спасти приговоренных жертв Юпитера, он чуть не лишился самого главного.

Но именно так он и понял, что для него самое главное.

Он добрался до ее дома спустя целую вечность. Плана разговора по-прежнему не было. Наверно, если бы на его месте был Дима, он бы не обошелся без долгой нотации и даже в чем-то был бы прав… Леон так не умел.

Когда она открыла ему дверь, живая, но чуть не потерянная, оказалось, что правильных слов просто не существует. Миф это, обманка, придуманная праведными занудами. Любые слова замирают и испаряются, и важным кажется только одно: убедиться, что все по-настоящему. Поэтому Леон, не говоря ни слова, притянул ее к себе, обнял крепко, чтобы точно почувствовать, но при этом не причинить боль.

Она такого не ожидала, да это и понятно — он сам не ожидал, пока не сделал! Он почувствовал, как Анна напряглась, но это был скорее инстинкт. Она привыкла держать всех на расстоянии и не привыкла к таким вот прикосновениям. Она могла бы оттолкнуть его, но не стала, а спустя секунду Леон почувствовал, как ее руки мягко касаются его плеч.

Дима не соврал, она не пострадала. Она, похоже, недавно вышла из душа, потому что ее волосы все еще были влажными, а от кожи пахло чем-то ванильно-сладким. Она будто нарочно давала понять, что жизнь продолжается.

— Прости меня, — тихо сказал Леон, отстраняясь.

Отпускать ее не хотелось, но он слишком хорошо знал Анну Солари. Для нее уже это непривычная близость, не факт, что она готова к чему-то большему… и он тоже.

— За что? — удивилась она. — Не за что просить прощения!

Она и правда выглядела так, будто случившееся в отеле совсем не повлияло на нее, но Леон не позволил себе обмануться.

— Есть за что. Я отдалился первым, увлекся… Короче, исповедоваться не буду, не мое это, но признаю, что был не прав. Все лучшее, чего мы добились, у нас получалось вместе, и это я упустил.

Анна слабо, еле заметно улыбнулась.

— Да, я тоже не раз думала об этом. Я знала, что без тебя в этом деле не разберусь, но не думала, что будут такие проблемы. Я просто ждала, когда решится история с Юпитером и ты вернешься ко мне.

— «Решится история» — вот как ты называешь то, что я проиграл! — горько усмехнулся Леон.

— Не воспринимай это так. Ты не проиграл, потому что это была не игра.

— Он использовал меня!

— Не преувеличивай, он бы все равно добился своего, и я говорила, почему. У него просто нет права остановиться: чем выше забираешься, тем больнее падать, а он уже очень высоко. Чтобы удержаться, ему нужно быстро и эффективно избавляться от тех, кто желает его убить. Тебя он в это скорее втянул, и я догадываюсь, почему.

— Почему же?

— Ты сумел его впечатлить. Юпитер, как и я, умеет оценивать людей. Он понимает, что пока ты ему не угрожаешь, потому что очень мало знаешь о нем. Но в будущем все может измениться. Поэтому он хочет припугнуть тебя сейчас, чтобы ты больше к нему не совался.

Леон понимал, что это не попытка польстить с ее стороны. Анна, скорее всего, вообще не понимала такую ложь — приторно-сладкие комплименты. Она говорила то, что думала, но от этого становилось легче.

— Я не обещаю, что прекращу преследование, но сейчас мне придется отступить, — признал Леон. — Один-ноль в его пользу.

— Не драматизируй. Он все еще под замком?

— Его продержат дня два, чтобы завершить расследование, да он на свободу и не рвется. Кажется, он наслаждается моментом! Я уже сейчас уверен, что доказать его связь с похищением и смертью Вяземского не получится.