Наследник

— Когда он уйдет, будет веселее, — улыбнулся Альфин, — обещаю вам роскошный вечер и бурную ночь. Посмотрите на Фларьо Алонского, он не успокоится, если не выпьет целый бочонок и не расколотит пару зеркал, посмотрите на его сестру… сам бы влюбился! А как она поет! А как обнимает!.. Посмотрите на этого мрачного типа, это Камилл Карсти, это он только сейчас такой мрачный, а если его напоить, он большой шутник… Жизель Жасми, у нее прекрасные танцовщицы, но сама она танцует еще лучше. Вы видели когда-нибудь танцующую змею?

— Видел, — сказал я, — в Дельфиньем Острове. И могу тебя заверить, что этой ночью я буду спать.

— О! Вы в самом деле так целомудренны, как говорил король?

— Я устал.

— Понятно… учтите, у вас здесь будет масса соблазнов. Не сегодня так завтра.

14

Ночь я действительно проспал, но спал плохо. Мы ушли с королем вместе, он простился со мной, но потом пришел и привел с собой своих телохранителей.

— Что это значит? — неприятно удивился я, — вы так опасаетесь за мою жизнь, ваше величество?

— Спи спокойно, — вздохнул он, — с ними тебе ничего не грозит.

— А без них?

— Это на всякий случай. Ты мне слишком дорог.

Телохранителей короля я знал прекрасно, это они притащили меня из склепа в подвал, это они сопровождали нас в дороге и за всё это время оба не проронили и пяти слов. Две огромные молчаливые туши расположились за дверями моей спальни и тихо побрякивали доспехами, меняя позу. Этот звук не давал мне уснуть, мне казалось, что я пленник. Впрочем, так оно и было. Меня ведь никто не спрашивал, хочу ли я ехать во дворец и вешать на себя это странный титул, который вдобавок еще и ничего не значит.

Власти никакой, это очевидно. Зато дорога на тот свет уже открыта. Сетвин заявил, что я без пяти минут покойник, Альфин не принимает меня всерьез как временное явление, отец охраняет меня лучше, чем преступника от какой-то неведомой опасности. От какой же?

Кто мой враг? Мезиа? Его ненависть была неприкрытой, больше похожей на презрение. Да и что я ему сделал? Я же не заявил, что отставлю его, как только стану королем. Эсхильо? Ленив, добродушен и слишком хорошо воспитан. Норелла? Она строга, но не жестока. Скорее уйдет в монастырь, чем возьмет грех на душу. И слишком холодна со мной. А враг должен скрывать свои помыслы.

Альфин? Если скрывает свою ненависть, то переигрывает. А может, и нет. Может, так и задумано. Ведь мне уже хочется ему верить. Мне приятно с ним говорить, у меня всё время возникает желание еще раз увидеть его лицо. Этакая сирена в обличье прекрасного юноши, обещающая веселый вечер и бурную ночь… жаль, если он в самом деле меня ненавидит.

А может, у Эсхильо есть любовница, которая мечтает стать королевой? Однако, он не похож на однолюба, и вообще на человека, который хоть что-то обещает женщине. А если у Нореллы есть любовник, которому не терпится стать королем, то ему и без меня придется убрать еще двоих: Эсхильо и самого герцога. Не слишком ли большой размах?.. Стоп. А сам герцог? Если его здесь нет, то это не значит, что он не знает обо мне. Вот уж у кого достаточно сил, власти и честолюбия, чтобы убрать с дороги любого. Как же я забыл о нем?

Герцог Навский походил на своего покойного отца Эриха Третьего куда больше, чем его старший брат. Это был стареющий красавчик, обожающий роскошь и удовольствия, истеричный, чувственный, растративший в бурной молодости здоровье и всячески себя ублажающий. Дворец его был так великолепен, что после него королевский не произвел на меня должного впечатления. Правда, там я стоял на дверях, а здесь меня самого охраняли.

Откуда-то с нижнего этажа правого флигеля тихо доносилась печальная песня рожка. Что-то в ней было забытое и дорогое. Под нее хотелось плакать и всех прощать. Наследник престола не думал больше о будущем, он весь был в прошлом.

15

Советник Мезиа меня ненавидел. Тем не менее, ему пришлось заняться моим образованием. Король хотел, чтобы я хорошо разбирался в государственных делах, а для этого я должен был знать всё о Лесовии, и о каждой провинции больше, чем ее собственный герцог и его наместники.

У Советника было тихо, библиотека ломилась от книг, справочников, отчетов и карт. Он смерил меня высокомерным взглядом и спросил, умею ли я читать.

— Буквы знаю, — усмехнулся я, — надеюсь, вы и на словах мне кое-что объясните, Советник?

— С чего начать? — спросил он хмуро, — с географии? С засухи в Тарле, с крестьянских волнений в Тимане, или с нашего кошмарного военного положения?

— Географии не надо, — ответил я, — меня по свету помотало. Война меня интересует больше.

— Вот как?

— Почему наше положение кошмарно? Мы ведь ни с кем не воюем уже лет пятнадцать?

— Вот именно. Король не хочет воевать.

— Что же в этом плохого? Он ненавидит смерть.

Мезиа посмотрел на меня так, словно я жаба, которая неожиданно прыгнула на его свежую рукопись.