Наследник

Происходило что-то странное, я рассказывал ей о своей службе, о своих походах, о причудах герцога Навского, которые ведомы только его охране, она улыбалась и понимающе кивала, как будто и так знала обо мне всё. Мы ели конфеты и запивали их вином, пили вино и заедали его лемурскими персиками, и куда-то убегала ночь, и я забыл, что терпеть не могу герцогинь и им подобных, и мне всё больше нравилась ложбинка у нее на груди, а сама она казалась неповторимой красавицей.

— Почему вы так смотрите? — спросила она вдруг, прервавшись на полуслове.

Мне не хотелось ничего отвечать, хотелось только, чтоб она и это поняла сама и хотя бы пересела со своего стула ко мне на колени. Она поняла, но не сдвинулась с места. Я помнил об Эске, я не забывал о ней ни на минуту, но прекрасно осознавал, что она где-то в другом мире, и для нее я мертв.

— Я уже не кажусь тебе насупленным и не умеющим говорить?

— А я уже не кажусь вам капризной, глупой и распутной? Ведь вы именно так думаете о женщинах?

— Женщины бывают разные, — вздохнул я.

— Конечно, — Эджелия встала, — конечно, разные, — она медленно подошла ко мне, загадочно улыбаясь, села ко мне на колени и обвила мою шею руками, — бывают красивые, бывают нет… бывают знатные и бывают безродные…

Голос ее обволакивал, грудь была так близко, что запах ее кружил голову, волосы, распущенные по плечам касались моего лица, но обнимал я ее как-то неуверенно, что-то мешало мне порвать навсегда с прошлым и стать просто наследником престола, для которого все женщины — его. И умные, и глупые, и знатные, и безродные, и красивые, и нет.

Эджелия уже шептала мне на ухо, обжигая его горячими губами:

— Бывают пылкие женщины, а бывают холодные, бывают легкомысленные, а бывают преданные…

Я сидел как каменный, чуть придерживая ее рукой, мне стало как-то не по себе, тоскливо и тревожно. И не хотелось уже ничего. Я вел себя как верный муж, хоть и не был обвенчан.

— Бывают понятливые, — усмехнулась Эджелия, — а бывают — нет, — и почему-то холодно добавила, — бывают живые, а бывают мертвые.

Я спокойно разнял ее руки и встал, чтобы только не прикасаться к ней. До такой степени она была не Эска.

— Ошибаешься, — сказал я с горечью, — это я мертвый. Я. И в этом всё дело.

Но на этот раз она меня не поняла. Проницательность изменила ей, осталась только задетая гордость. Пронзительные глаза ее нехорошо сверкнули и потупились.

— Вы наследник, — сказала она сдержанно, — вам позволено всё, даже это.

Я сам не ожидал от себя такой верности, кроме того, понял, что тем самым нажил себе еще одного врага в лице умной, красивой и знатной женщины, у которой наверняка туча поклонников-фанатиков, способных на любые подлости ради нее. Впрочем, я не собирался опасаться ее больше, чем своего главного врага, которого еще не знал.

17

С утра король был в хорошем расположении духа, но всё же высказал мне, что не одобряет моего участия в пирушках Фларьо.

— Ты слишком много пьешь. Это непростительно для будущего короля, — сказал он строго.

— Вы слишком много от меня хотите, — признался я, — у меня трещит голова от отчетов и справочников, да еще от вашего этикета, надо же ее чем-то затуманить хоть иногда.

Как ни странно, он посмотрел на меня с сочувствием, даже похлопал по плечу как старого приятеля.

— Понимаю. Тебе тяжело здесь. Но нельзя же скатываться! Мы с тобой не можем себе этого позволить!

Я чуть не взвыл от такой перспективы.

— Ничего, мой мальчик, скоро я сделаю тебе такой подарок, о котором ты можешь только мечтать. Думаю, он примирит тебя с действительностью.

Лучше б он разрешил мне вдрызг напиться! В прескверном настроении я поднялся в библиотеку и поменял пятый том хроники жизни Эриха Второго на шестой. Эрих Второй, хоть и считался великим королем, мне не нравился своей прямолинейностью и любовью к казням. Что-то было в нем звериное, ото льва или от тигра, благородное и ужасное одновременно.

В кабинете у Советника, куда я зашел вернуть карту, прямо на его огромном столе сидел Альфин и листал какие-то бумаги. Его наглость меня и раньше удивляла. На нем был голубой камзол, ярко-красные штаны и белые сапоги с золотой вышивкой, поза надменная и слегка кокетливая, как будто он девица за сто дорлинов.

— Не боишься, что Советник тебя отшлепает? — спросил я заходя.

— Он меня обожает, — скромно ответил этот красавчик.

— Ты что, девушка?

— Был бы я девушкой, он не обратил бы на меня никакого внимания.

— Понятно. Что смотришь?

— Счета. Он обещал построить мне обсерваторию. Проверяю, чтоб не обманул.

— Неужели Мезиа обманщик?

— Он скряга! Обещал мне луну с неба, а сам пожалел тысячу дорлинов на линзы!

— В обмен на твою любовь? — усмехнулся я.

— Что?! — Альфин посмотрел на меня с притворным возмущением, на самом деле ему было просто забавно, — вы чего-то не понимаете, ваше высочество. В обмен на мой теплый взгляд, не больше.