Наследник

Кроме страха были и более серьезные препятствия. Всё существо мое противилось поклонению той, которую ненавижу с самого детства, и с которой у меня свои особые отношения…

Я понял, что сейчас в этом малиновом зале с низким потолком меня начнут ломать. Он и Она. У меня нет выбора, я должен всё узнать и вырвать его жало прежде, чем он догадается и убьет меня. До меня здесь было четверо, а может, и больше. Они не смогли. А я должен.

— Какие пустяки, — усмехнулся я.

Только одно во всем этом кошмаре радовало меня: Альфин оказался прав. Он не лгал мне! Мой прекрасный мальчик, мое солнце, мне теперь не нужно разрываться между ним и отцом, я знаю, кто мой враг.

Король отодвинул занавеску. За ней была ниша, в которой на столике из зеленого мрамора между двух пышных, но уже увядающих букетов роз стояла бронзовая фигурка женщины в покрывале с худыми руками, скрещенными на бедрах. Перед ней на подносе стояла изящная чаша, и лежал сверкающий лезвием нож. Всё было красиво и утонченно. Не знаю, насколько фигурка походила на Нее, потому что помнил только жуткие глаза, мне казалось, они смотрят на меня и сейчас, следят за мной и мрачно усмехаются.

— Покажи Ей, что тебе не жалко для нее своей крови, — сказал король и отступил на шаг назад.

Я обреченно полоснул себя по запястью. Пути назад не было.

— Достаточно, — решительно заявил он, когда чаша наполнилась наполовину, а у меня зашумело в голове как в погремушке, — теперь ты принадлежишь Ей.

Я смотрел на него с ненавистью и отвращением, которые не в силах был скрыть, но он ничего не замечал, он был слишком увлечен происходящим и слишком уверен в себе.

Этот маньяк с умным и торжественным видом расхаживал вокруг меня, пока я тоскливо обмывал в тазу и забинтовывал свою руку, король, самоуверенный, самодовольный дьявол, не заурядный убийца и некрофил, это было бы не по-королевски, а жрец! Он придумал целую философию служения Смерти, свои обряды и свои молитвы!

Он по-королевски выбирал жертву, по-королевски же непонятным способом убивал ее к своему пиршескому столу и «совершал обряд». И самое чудовищное во всем этом было то, что он считал меня своим союзником. Он ни капли в этом не сомневался!

Мы встретились в склепе, я целовал мертвую женщину, которую он предназначил для себя, и я не признался, что это моя мать. Что он должен был подумать? Потом, пока я три дня сидел в подвале, он проверял мои связи с живыми женщинами и ничего такого не нашел. На свою беду я в самом деле был слишком порядочным для среднего тинольца.

Тогда он рискнул. Что ему стоило? Где четверо, там и пятый. Он объявил меня наследником и стал следить за мной. Все те, кто хоть о чем-то догадывались, смотрели на меня как на чудовище. Я не мог изменить Эске, это меня и спасло. Эджелия… тут снова чудовищное совпадение. Он убил ее, потому что я начал догадываться и допытываться. Он пришел к ней на рассвете и нарвался на меня. Но тогда она была уже мертва! Он застал меня в постели с мертвой женщиной и не удивился этому. И остался доволен. Кажется, именно после этого я получил от него кучу денег… А моя поездка в мертвый Тиноль! Конечно, он истолковал ее по-своему. Боже! Что бы было, если б он узнал, что я привез оттуда свою больную жену!

— Ну, вот и всё, — улыбнулся король, когда я закончил с перевязкой и измученно откинулся на спинку кресла, измученно не от боли, а от своих мыслей и чувств, — потом ты поймешь, что это сущий пустяк по сравнению с теми возможностями, которые перед тобой откроются.

— Когда? — спросил я, — когда откроются?

— Завтра же, — всё так же дружелюбно улыбнулся он, — ты понял меня, это самое главное, чему я очень рад.

Формальности были выполнены. Строптивый Кристиан Дерта стал жрецом Смерти.

— Я могу идти? — спросил я с некоторым облегчением.

Он всё улыбался и смотрел на меня с нежностью.

— А как же мой сюрприз? — сказал он, качая головой, — я уверен, что он тебе понравится…

Я посмотрел на него с ужасом и понял, что испытания закончились, но через «сюрприз» мне не переступить.

И мы вошли в Красную комнату.

27

В Красной комнате царил полумрак. Всё было убрано цветами. От их запаха кружилась голова, впрочем, она могла кружиться и от потери крови, и от тошноты, и от леденящего холода, что стоял в этом подземелье.

Две юные девушки лежали на низких столах, застланных красной материей, нечего было и сомневаться, что они мертвы. Король подошел к той, что справа, а я на ватных ногах к той, что слева.

— Ну что? — услышал я его довольный голос, — она тебе нравится?

На девушке было сиреневое в кружевных оборках платье, застывшее маленькое лицо ее, на которое я старался не смотреть, было до такой степени замазано белилами, что напоминало маску. Видимо когда-то это была очень красивая девушка: узенькая талия, изящные кисти рук, роскошные каштановые волосы…

Мне стало плохо. Я присел на край стола, подавляя подступающую рвоту, и покрываясь липким потом.

— Ничего подобного не видел, — проговорил я сквозь зубы.

— Это тебе не по склепам лазить, — усмехнулся король, — ну что же ты?