Наследник

— Хорошо, — ответил он.

— Ты еще не знаешь, о чем речь, — усмехнулся я.

— Я, кажется, обещал вам, что всё, что в моих силах…

— Мне нужен ключ, — сообщил я, — ключ, который лежит у короля в кабинете, в верхнем ящике стола. Там кругом телохранители, да и сам он из кабинета почти не выходит.

— Вы хотите…

— Чтобы он удалил охрану, — сказал я, желая провалиться сквозь землю, — чтобы ты заговорил ему зубы, как ты это умеешь, или отвлек его как-нибудь еще. При этом открыл ящик и взял ключи.

— Я понял.

— Ты сможешь это сделать?

— Я всё могу, — усмехнулся он, — но я должен знать, ради чего я это делаю.

— Всё очень просто, — сказал я, — это ключи от комнаты, в которой находится предмет, который способен убить не только любого человека, но и целый город. Его надо уничтожить, и уж, во всяком случае, вырвать из рук маньяка. Ты обещал когда-то, что мы выиграем эту схватку со смертью. Считай, что пришла твоя очередь.

— Как выглядит этот предмет? Что это такое?

— Трудно даже объяснить… сплошная игра цветов на пластине, комбинация цветов — код смерти. Это очень опасная вещь и слишком сложная для этого мира. А вот… — я полез в карман за своей пластинкой, — ее фрагмент.

Альфин подошел, взял мою детскую игрушку и вернулся к столу. Он разглядывал ее так внимательно, словно мелкий текст.

— Сколько ты видишь цветов? — спросил я.

— Три, — сказал он, — синий, зеленый, красный.

Иного я и не ожидал.

— Я тоже сначала видел три, — сказал я, — теперь уже пять. И все одновременно. Это очень трудно: увидеть их все одновременно.

Когда я говорил, то хорошо себе представил все те пять цветов, как будто держал пластинку в руках. У меня это получилось на удивление легко, как-то само собой. Через полминуты огромная сосулька сорвалась с навеса и разбилась вдребезги о подоконник. Альфин вздрогнул и поежился, но ему и в голову не могло прийти, что это не случайность.

Мне же показалось, что разбилась она не о подоконник, а об меня, об мою грудь, об мое сердце, об мою непутевую голову. Застывший кровяной насос захлебнулся кровью, а потом торопливо забился, наверстывая упущенное. Я сидел, вцепившись в ручки кресла, бешеная сила просыпалась во мне, как дремавший зверь, приливая жаром к лицу и выступая потом на спине. Жуткая бездна памяти всколыхнулась в моем мозгу тысячами названий, чисел и понятий, и непосильный груз неведомого долга свалился на меня подобно чугунной плите. Я задыхался, мое неведение лопалось как скорлупа, и из меня вылуплялся какой-то монстр.

Потом всё прошло. Я сидел бледный и тупой, как будто вынырнул из холодной черной бездны на спокойный теплый берег. Альфин ничего не заметил, потому что изучал пластинку.

— Всё это очень странно, — сказал он, — откуда она у вас?

— С детства, — ответил я устало, словно взбежал по винтовой лестнице на колокольню, — я подобрал ее на полу у доктора Орисио, а он почему-то не хватился ее.

— Какие вы видите цвета?

— Те же, что и ты. И еще два, у которых нет названия.

— Странно… А куда же делся доктор?

— Это не он, это я делся. На целых шестнадцать лет. Теперь откуда мне знать, где он?

— Жаль. Можно, я оставлю ее пока у себя? Мне нужно показать ее Ластеру.

— Ластеру? Его же здесь нет?

— Он здесь. Я хотел вам сообщить это еще вчера, поскольку это касается вашей жены… но вы не дали мне и слова вставить.

Ластер! Я вспомнил его неприступный самоуверенный вид, неподдельную радость и преданность в глазах Альфина, когда он смотрел на него, мне еще тогда это не понравилось, а теперь и подавно.

— Что ему здесь нужно? — спросил я хмуро.

Альфин посмотрел внимательно и пожал плечом.

— То же, что и вам. Моделятор эрхов.

— Мне ничего не нужно, — сказал я, — меня просто впутали помимо моей воли. И что значит — моделятор эрхов?

— Теперь я не знаю, как вам объяснить… был такой народ — эрхи, их сознание развилось настолько, что они перешли из материального мира в мир мысли. Их как бы нет. Они стали богами, если вам так понятнее. Но кое-что от их прежней жизни осталось. То, о чем вы говорите, и ваша пластинка — это принадлежит им.

— Они жили на Земле? — спросил я.

— Они жили на многих планетах и под другими звездами, — спокойно объяснял Альфин, — и мы находим повсюду их следы. И пытаемся их понять, но это очень сложно.

— А вы кто? — продолжал я расспросы, ничему уже не удивляясь.

— Армины. Я могу показать вам на карте нашу звезду, но она очень маленькая.

— Армины, — проговорил я, напрягая память, и сами собой откуда-то всплыли названия и цифры, которых я раньше не знал, — созвездие Весов, а звезда ваша — Арцемида, ведь так вы ее называете? Девять планет, вторая обитаема…

— Так, — изумленно проговорил Альфин, — но кто вам сказал?

— Никто. Просто знаю и всё.

— Господи! — вздохнул Альфин, — вы непостижимое существо, наследник! Сколько я вас знаю, столько мучаюсь загадкой, кто вы! Почему вы так непохожи на других, и почему меня так тянет к вам, словно и не любила до вас никого… вы уверены, что вы человек?

— Я уверен, что не человек, — сказал я.