Наследники Шамаша. Тени и пыль (СИ)

Акил медленно открыл глаза и увидел над собой темно-синий потолок, расписанный серебряными звездами. На нем танцевали духи ночного неба. Они плясали вокруг богини Луны, Атаргаты, а сама она восседала на серебряном полумесяце, величавая, беловласая, с темно-синими глазами, глядевшая печально и строго.

Акил был слаб, а грудь разливалась огнём безудержной боли, но он поторопился повернуть голову, чтобы убедиться, что Атанаис жива и невредима, и на ней нет ни царапины, но вместо кузины увидел Сагрию. Она была бледна, под сияющими светло-серыми глазами залегли глубокие тени, ее медные волосы были стянуты в строгую косу. Она отчаянно сжимала его руку, вновь и вновь повторяя его имя с самозабвенным счастьем.

Акил несколько долгих мгновений потрясенно глядел на неё, пытаясь понять, куда ушла милая его сердцу Атанаис, которую он чувствовал. Но память начала возвращаться, и он вспомнил битву, кричащих горожан, солдат, вооруженных мечами с невообразимо тонкими и резвыми клинками. Он кинулся спасать женщину с детьми, но его пронзили тонким мечом и, падая, он увидел, как Атанаис бьёт по лицу свирепого вида здоровяк, перекидывает ее через плечо и уносит. Девушка выбивалась, глядя на Акила отчаянными глазами, а Акил полз за ней из последних сил, а потом провалился во тьму.

Отчаяние, горе, смятение вгрызлись в него, и он застонал.

— Акил! — воскликнула напуганная Сагрия. — У меня есть лекарство, которое успокоит боль! Подожди, я сейчас!..

Но он зло вырвал свою руку из ее руки и требовательно вопросил:

— Атанаис?

— Ее еще не нашли…

— Сколько я лежу здесь?!

— Второй день, — выдохнула девушка.

— Почему мне позволили лежать здесь так долго?! — он яростно откинул одеяло, но со стыдом обнаружил, что на нем лишь длинная светлая рубаха и более ничего. — Выйди, Сагрия, и дай мне одеться.

— Тебе нельзя вставать! — запротестовала она, пытаясь уложить его обратно. — Рана может открыться!

— Не трогай меня, Сагрия! Я должен найти её!

— Цесперий чудом вытащил тебя с того света! — отчаянно закричала она.

— Однажды вытащил, но во второй раз может не получиться, — прохладно ответил Цесперий, войдя в комнату вместе с виконтом Аимом и служанкой, которая несла небольшую лохань с водой. — Как не совестно тебе, выпускник Орна, подобное неуважение к собственному здоровью! Тебе повезло, что за шестьдесят лет я наработал превосходный опыт в целительствовании подобных ран, иначе бы сегодня нам пришлось хоронить одного из Рианоров!

— Атанаис не нашли?! — требовательно спросил он.

— Этой ночью за нею поехали Делвар, Умрат и пятеро гвардейцев герцога Атийского, — ответил виконт Аим.

— Почему только этой ночью?! Почему не сразу, когда Атанаис схватили?!

Виконт Аим терпеливо промолчал, но Цесперий помрачнел и отчеканил:

— Потому что ты бал ранен, Акил, и мы должны были оттащить тебя оттуда подальше, потому что погибли трое гвардейцев Гаральда Алистера, и мы должны были придать их огню, чтобы забрать их прах в Архей, где бы они смогли обрести покой!

Акил запустил пальцы в волосы и мучительно их сжал, зажмурившись.

— Где Ишмерай? — прорычал он, желая растерзать ее. — Если бы она не вышла тогда в город без нашего ведома!.. Позови ее, Сагрия! Позови сейчас же!

Но Сагрия не двинулась.

— Ее нет, Акил, — тихо произнесла она.

Он медленно обернулся, потрясенно поглядев на нее.

— Где же она?

— Эти… животные… забрали и ее.

— Вместе с Атанаис?!

— То нам неведомо, — сурово ответил Цесперий. — Разведчики сообщили, что в лесу была не одна телега, куда посадили пленных, и они разъехались в разные стороны.

— Марцелл?

— Вместе с Сагдиардом поехали в погоню. Второй день вестей нет.

Акил растерялся. Только что его окунули в самый страшный ночной кошмар, который оказался явью. Кто-то погиб, Атанаис и Ишмерай увезли, многие помчались искать их, Марцелл исчез, а он был ранен, сидел в удобной теплой кровати и не мог ничего сделать. Он просто был бесполезен.

— Акил… — мягко произнесла Сагрия, и им тотчас завладела бешеная ярость.

Он поглядел на нее так, что девушка отступила на шаг.

«Почему они забрали Атанаис и Ишмерай, а ты здесь, нянчишься со мной, в тепле, и делаешь вид, что тебе горько?! Зачем ты поехала с нами?! Лучше бы они забрали тебя, а не Атанаис с Ишмерай!»

Но у него хватило ума не произносить вслух эти страшные, и он сказал лишь:

— Поди прочь, Сагрия. Дай мне одеться.

Девушка мертвенно побледнела, задрожала и выбежала из комнаты.

— Ты грубиян, Акил, — строго проговорил Цесперий. — Она сидела у твоей кровати две ночи и целый день, вымазываясь в твоей крови, послушно меняя повязки, смачивая твой лоб. Она ни разу не сомкнула глаз.

— Я не просил ее об этом! — рявкнул раздосадованный Акил, поморщившись от боли, не заботясь о том, чтобы понизить свой голос. — Она поехала за нами в Заземелье сама, я ее не тащил! Теперь пусть делает то, что желает нужным! Почему она не поехала за Атанаис и своей дорогой подругой Ишмерай?!