Наследники Шамаша. Тени и пыль (СИ)

Но его гневные слова разбились о ее яркий раскатистый смех. Она заливисто смеялась, и смех этот бесил его так, что ему страстно захотелось ее придушить. Девушка многозначительно поглядела вниз и ответила:

— Ах, принц крови, вы забыли надеть штаны!..

Акил вспыхнул и натянул рубаху, но она была столь коротка, что едва прикрывала его наготу. Он залез под одеяло и завопил:

— Где моя одежда, Сагрия?!

— Тебя это не должно волновать, — жёстко сказала она, сев обратно на стул. — Ты не выйдешь из этой комнаты, пока рана твоя не затянется. А до тех пор штаны тебе не понадобятся.

Сагрия надолго замолчала, холодно глядя на точеный профиль Акила, который сидел на кровати и напряженно думал об Атанаис и Ишмерай.

Аргос накрыл тёмный глухой вечер. Скорбная молитва об убитых отзвучала, оставшись в воздухе горьким мерцанием. Аргос оправлялся от кровавой ночи и хранил молчание — чтобы не привлекать новых горестей. Замок был безмолвен, только в Покойных Палатах тихо постанывали раненые.

Акил не сомкнул глаз ни разу и не обмолвился с Сагрией ни словом за несколько часов. Он видел, как мучительно ей было сидеть с ним и бездействовать. Но она терпела. Однажды он попытался отправить Сагрию отдохнуть, но она решительно отказалась. Ему нужно было поговорить с Нидаром Суром и остальными, но никто более не заходил к нему, а пройти через Сагрию было невозможно. Ему оставалось лишь ждать, когда же она, наконец, утомится настолько, что уснет, но он знал эту девушку с детства и был хорошо знаком с ее выдержкой.

Вскоре пришла служанка, юная, с маленькими заостренными ушками, с длинной темной диковинно заплетенной косой, в длинном светлом платье. В руках она несла большой резной поднос с ужином и двумя большими чашами, наполненными дымящейся жидкостью.

Встретившись с пристальным взглядом Акила, она смутилась и покраснела. Ведь человеческий юноша был красив. Нерешительно поставила поднос на столик рядом с кроватью, искоса поглядывая на раненого, и пролепетала:

— Как сдравие ваше, господин?

Сагрия закатила глаза у неё за спиной и со скептически изогнутой бровью поглядела на девушку. Столь циничную и насмешливую физиономию могла скорчить только Сагрия Кицвилан.

— Благодарю вас, красавица, терпимо, — улыбнулся он, и губы юной фавны расплылись в улыбке сами собой.

— Благодарю, Прасана, — тихо сказала Сагрия.

Фавна спохватилась, слегка поклонилась и заторопилась покинуть комнату.

— Фавны стараются не кланяются людям, — тихо заметила Сагрия.

— Эта видимо неопытная, — Акил безразлично пожал плечами. На подносе аппетитно дымилось мясо и жареные овощи. Желудок отозвался ленивой тошнотой на всю эту красоту, и Акил взял только одну из чаш. Она была горячей, а подозрительная тёмная жидкость в ней едва уловимо пахла травами. Такой отвар, судя по запаху, должен был погрузить его в глубокий целебный сон.

— Сагрия, — тихо произнес он, мягко поглядев на неё. — Попроси Прасану принести мне еще одно одеяло. Прошу тебя.

— Ты замёрз? — спросила она, оглядев его слегка прищуренным взглядом.

— Да, кажется, поднимается жар.

Сагрия хмуро подставила свою чашу обратно, так и не испив из неё, и вышла из комнаты, чтобы догнать Прасану.

Акил действовал тихо, чётко и без суеты: он взял чашу Сагрии. Напиток её был такой же тёмный, но было в аромате его что-то бодрствующее.

«Какой же ты гад, Цесперий, — подумал парень, ставя на место чаши Сагрии свою чашу с настоем успокаивающих трав и беря в руки чашу девушки. — Хочешь, чтобы я спал, а её заставляешь не смыкать глаз. Она не спала столько времени!..»

Сагрия вернулась очень быстро и очень тихо — Акил едва успел совершить подмену.

— Сейчас принесет, — ответила она и, ничего не подозревая, сделала глоток из той чаши, которую поставил ей Акил.

Девушка заставила его поесть, и они вместе отведали мяса.

— Баранина, — удивлённо пробормотала Сагрия.

— И очень вкусная, — заметил Акил.

— Да, но… — девушка вздохнула, поморщилась. — Как они только?.. У баранов же тоже есть копыта!

— И рога, — кивнул Акил.

— Как они могут есть… себе подобных?!..

Акил поглядел на Сагрию во все глаза и рассмеялся.

— Себе подобных? Они далеко не бараны, за исключением Гасиона, этого лжежреца! Что бы они не говорили, они похожи на людей: такие же плотоядные.

Когда одеяло было принесено, Акил притворился, что ему стало тяжело сидеть, и он лёг, Сагрия же начала с силой тереть глаза, которые отчаянно слипались. Она сдерживала зевоту, подходила к тёмному окну, но усталость наваливалась на всё сильнее.

— Поспи, Сагрия, — приторно смягчая голос, говорил Акил. — Ты измучена. Можешь заболеть. Нельзя так изводить себя… Со мной за несколько часов ничего не случится, я чувствую себя неплохо.

— Цесперий рассчитывает на меня, не могу подвести его, — упрямо повторяла девушка, вытягиваясь всем телом.

— Цесперий твой новый бог? Или хозяин? Не смей мучить себя в угоду мне.

— Замолчи, Акил, закрой глаза и спи, — резко говорила она.

— Тогда прекрати ходить туда-сюда, ты мешаешь мне заснуть, — врал Акил.