Наследники Шамаша. Тени и пыль (СИ)

Но Маркус не слушал. Он схватил Рица за грудки, встряхнул и ударил крепким кулаком по лицу, повалив его на землю. Но Риц не унимался. Он тыкал пальцем в сторону Ишмерай и что-то беспорядочно кричал. Наконец, Маркус внял его крикам и, поглядев на девушку, остолбенел. Глаза его блуждали по шее ее и едва прикрытой груди. В серые глаза его закрался ужас, и он мрачно сдвинул брови. Он медленно подошёл к ней, наклонился, вытащил кляп из ее рта и потрясённо выдохнул, указав на шею ее и грудь:

— Нан да на, Ашег`ат?

Ишмерай, испугавшись его взгляда и угрожающей тишины его голоса, поглядела вниз и увидела, как откуда-то сверху, должно быть, от шеи, вниз, тонкой, узором изломанной струйкой, текла чёрная линия, разрезая ее плоть, просвечивая сквозь кожу ее, горя болезненным огнём.

«Что это?» — подумала она, касаясь страшного узора, чувствуя жар его.

— Я… — девушка вновь поглядела на Маркуса и испугалась еще больше. — Я не знаю!.. Маркус, я не знаю!..

Глаза Маркуса расширились не то от ужаса, не то от отвращения.

— Нан да на, Маркус? — выдохнула девушка, пытаясь по глазам его прочитать ответ. “Что это?!”

— Хекс! — выплюнул Риц, и слово это страшным приговором придавило ее к земле.

— Нет, Маркус! — выдохнула Ишмерай, мотая головой. — Я не враг тебе!

Но Маркус не слушал. Он отпихнул Рица в сторону, грубовато взял ее за локоть и повёл в лагерь. На лицо его, потемневшее от отвращения, было страшно смотреть.

Маркус взял ее за талию, поднял и посадил в телегу. Лязгнули цепи, и Ишмерай вновь оказалась прикованной к своей маленькой тюрьме на колёсах. Маркус молча развернулся и направился к своему коню, а те, кто не участвовал в похищении девушки, непонимающе глядели то на нее, то на своего предводителя.

— Маркус! — взмолилась Ишмерай, перегнувшись через край телеги, потянувшись к нему худой маленькой рукой. — Прошу тебя! Отпусти меня! — она зазвенела цепями, тщась вырвать железные кольца из телеги. — Маркус!

— Ва, ду, Саттан ис`фа! — приглушённо рыкнул Фриц, схватил ее за локоть и показал ей огромный нож.

Ишмерай прижалась к противоположному углу телеги и зло поглядела на него, столь же тихо прорычав:

— Если ты еще раз коснёшься меня, клянусь, я убью тебя!

— Риц! — резко окликнул его Маркус, и тот ушёл, ещё раз угрожающе зыркнув на нее.

Никто из отряда не пытался заговорить с ней весь день, и девушка начала готовиться к худшему. Маркус и Риц не перестали спорить, и спор этот касался Ишмерай: первый часто повторял «Ашег`ат», а второй «хекс».

Но истинный страх и предчувствие беды объяли ее, как только лес начал редеть, и даже в густеющей тьме вечера Ишмерай увидела, как впереди разливается долина, а в ней — огненными окошками сияет россыпь огней. Окна домов.

Узкая дорога привела их в город, застроенный маленькими одноэтажными деревянными домишками. Тускло сияющие окна закрывались ставнями, как только горожане слышали стук копыт по каменистой земле. На улице почти не было людей, все готовились ко сну, но кто-то еще попадался на пути, и Маркуса здесь хорошо знали. Его окликали, махали ему руками и добродушно его приветствовали. Маркус отвечал на их приветствия вежливо, но морщинка меж бровей выдавала мрачность его настроения. И со всех сторон слышалось неотвратимое «хекс», «хекс», «хекс»…

Таинственные узоры исчезли, Ишмерай более не чувствовала боли, ее била дрожь от страха и напряжения. Она мотала головой в разные стороны, будто заводная, выискивая места, стараясь запомнить все повороты и все углы, где бы она могла скрыться, если удастся сбежать. Но голова не думала ни о чем, кроме близкой смерти.

«Не смей бояться! — успокаивала себя девушка. — Если я начну думать, что мне конец, мне действительно настанет конец».

Через несколько минут отряд остановился у двухэтажного дома, похожего, скорее на паб, чем на тюрьму. У входа стояло множество людей, одетых также, как и ее тюремщики. Они громко переговаривались, смеялись и пили что-то из больших кружек.

— Маркус! — в ужасе выдохнула Ишмерай, уткнувшись в угол телеги. — Маркус, прошу тебя!

Маркус услышал ее, но едва ли повернул к ней голову.

— Маркус, ты же не отдашь меня им! Я умоляю тебя!

Вся эта орава пьющих и кричащих мужчин изумлённо уставилась на приехавших. Ишмерай спустилась, и ее повели мимо толпы. Они что-то кричали Маркусу и смеялись, Маркус отвечал угрожающими взглядами и сжимал предплечье девушки все сильнее. Да так, что ей становилось больно.

Ее провели внутрь, где тоже были солдаты. Ишмерай трясло, и Маркус не мог не почувствовать ее дрожи. Но лицо его так ни разу и не смягчилось, не дрогнула его мрачность, а пальцы все так же больно держали ее, будто она была самой опасной злодейкой на свете.

Ишмерай повели в узкий коридор на первом этаже, а там пихнули в комнату за одной из дверей, в которой был лишь простой деревянный стол, два маленьких стула и окно с решёткой. Дверь захлопнулась