Наследники Шамаша. Тени и пыль (СИ)

— Прежде чем Атия вновь станет королевством, как века назад, отгремит чудовищная никому не нужная война между атийцами и Карнеоласом. Она нам ни к чему. Ты говоришь страшные вещи.

— Когда благодаря Рианорам люди справятся с Кунабулой, люди примутся друг за друга, — сказал Наиль. — И первыми, кто станет жертвой этих распрей, все вы — от тебя, Тарат, до маленькой очаровательной Адиль. Ибо вы, Рианоры, не просто потомки призрачных идолов древности, вы — оружие. По началу начнётся война за вас. А у вас слишком много врагов. И я не удивлюсь, если принца Марка убили, а ваших дочерей отдали в руки головорезам добровольно. Чтобы обвинить вас в гибели принца. А потом сломить исчезновением дочерей.

— Я хочу знать, куда ведёт след.

— Это может стоить мне головы. Как и все другие задания, которые ты мне даешь.

— И я хорошо тебе плачу за твою самоотверженность, Наиль, — Акме темно улыбнулась, неотрывно глядя ему в глаза.

— Такой женщине, как ты, Тарат, я готов служить и без оплаты, — не менее темно улыбнулся Наиль. — Герцогу слишком повезло с женой.

— Для тебя, Наиль, деньги вернее любви, — парировала Акме.

— Деньги не предают. Деньги либо есть, либо их нет. А может ли похвастать женщина подобным качеством? Она может быть с одним мужчиной, но тем временем мечтать о другом.

— Я и моё наследие — проклятие для любого мужчины.

— Герцог не считает это проклятием.

— Герцог слишком великодушен.

— Хорошо, — наконец, согласился Наиль. — Я разузнаю все, что смогу. Но ничего не обещаю. Вас опасаются слишком многие. И Альвария — один из ваших злейших врагов. Сейчас она горюет по сыну. Но она очнётся. И во всём обвинит вас. В вас обеих хитрая акидийская кровь. Когда одна акидийка пытается перехитрить другую акидийку — эта борьба достойна пера. Но в ней куда больше акидийской крови, Тарат.

— Ледяная и расчетливая акидийская кровь становится лавой, когда дело касается любви, — улыбнулась Акме. — Альвария очень сильно любит короля.

— А король сильно любит тебя, — назидательно проговорил Наиль. — Сильнее любви может быть только ревность. И ревность эта вновь холодит разгоряченную акидийскую кровь.

— Не тревожься, Наиль, — заявила Акме. — Альвария всегда ненавидела меня. Я всегда знала это слишком хорошо.

— И не забывай, что теперь, когда её любимый сын погнался за твоей дочерью в Заземелье и, спасая её, погиб, ей вдвойне не за что любить тебя.

— Я этого не забуду, — кивнула Акме.

— Весьма предусмотрительно с твоей стороны. И, если тебе любопытно мое мнение, я скажу, что мысль отдать твою дочь за карнеоласского принца, быть может, и была хороша. Для Вальдеборгов. Но не для неё самой и не для вас, если вы желаете ей счастья. Ишмерай наследница твоей силы. И если бы сейчас она стала принцессой Карнеоласа, её бы заставили действовать только лишь в интересах своей новой семьи. Вальдеборги не остановились бы ни перед чем. Даже перед ее смертью. Ишмерай — оружие. А если это оружие недостаточно могущественно, девочка станет куском мяса, которое бросают собакам, чтобы хотя бы на несколько минут занять их голодные зубастые пасти. Отказывая принцу, любящий отец Гаральд Алистер поступал разумно.

— Боюсь, Ишмерай больше никогда не захочет себе мужа, — печально вздохнула Акме.

— Тем лучше для нее. Не каждый муж выдержит столь необычную жену.

Акме поднялась, прошлась по комнате, хмуро ее разглядывая, а после пробормотала:

— Ты знаешь об Архее слишком много. Что ты знаешь о Заземелье?

— Немного, — уклончиво ответил Наиль. — Знаю лишь, что туда можно пройти тремя путями. По Морю на корабле, через горы Илматара со стороны форта Шамалла и со стороны Зараколахона. Если есть путь через горы Орна, то он слишком опасен и вовсе не изведан. Однако я слышал, что по Заземелью рыщут шамширцы.

— Что им там нужно?.. — прошептала Акме, похолодев.

— Мне узнать о Заземелье и бродящих там шамширцах побольше, любезная госпожа? — хитро улыбнулся Наиль.

— Да, пожалуй, — ответила Акме, подошла к нему и протянула ему мешочек, внутри которого позвякивали монеты.

— Так сразу? — приятно удивился Наиль.

— Все слишком серьёзно.

— Верно, война всегда слишком серьезна.

Наиль передал ей толстую кожаную папку. Акме молча взяла её и спрятала под саван. Наиль всегда передавал ей такие папки. В них герцогиня находила множество интересного для себя, своей семьи и Атии.

Наиль поднялся проводить ее.

— Будь осторожной, Тарат, — вдруг хмуро проговорил Наиль, глядя ей в глаза. — Иркалла просыпается, и те, кто забыл о тебе, вспомнят вновь. Вскоре ты станешь важнейшей фигурой в государстве. Важнее короля. И охотиться за твоей головою станет больше людей.

— У меня есть ты, — усмехнулась Акме. — Ты помогаешь мне быть осторожной. Ты — мой тайный ангел-хранитель, о котором не знает даже мой муж.

— Я — человек, Тарат, — как-то сокрушенно ответил Наиль. — Люди ошибаются. Посему некоторые мои сведения могут оказаться неверными. Но ты учишься, Тарат. Ты так и не отважилась доверять мне.

— Почему ты так решил?

— Ты мало говоришь. Ты только слушаешь. И ты по-прежнему отказываешься отведать у меня в гостях хоть что-то.