Наследство последнего императора. 2-я книга

Следователь Соколов на то сказал, что это очень хорошо, и с такими настроениями, как у поручика, бойцы Сибирской армии и Добровольческой скоро погонят большевиков, а чехов и остальных иностранцев перевешают. Не всех, конечно, а явных мерзавцев. И что он, следователь, не сомневается, что ещё услышит о подвигах его, поручика, в будущих сражениях. А сейчас, если поручик не против, следователь с ним попрощается: дела, и с каждой минутой их становится все больше.

Генерал Дидерикс был бледен, как после бессонной ночи, и чем-то озабочен. Он делал вид, что внимательно слушает Соколова, но думал о чем-то своём. И только когда Соколов дошёл до свидетельницы Мутных, оживился:

– Блестящий ход! – восхитился он. – Да вы просто гений, Николай Алексеевич!

– Рутинное дело, обычная работа.

– Да уж – обычная… Работа, может, и обычная, но результаты!.. Скажите, что же нам делать с этим Шерлоком Холмсом из военного розыска? Вред от кипучей инициативы Кирсты очевиден. Хорошо на большевичков поработал, теперь должен ответить. Осталось решить, как.

– Вы спрашиваете моё мнение? Отвечу: достаточно отстранить от дела.

– Не слишком ли большая награда? Тут измена просматривается. Может, неосознанная, но какое нам дело до его сознания! Согласны?

Соколов медленно покачал головой, вспомнив слова поручика о настроениях в армии.

– Вам может не понравиться моё мнение, генерал, и, возможно, вы будете правы… Но в наших обстоятельствах немаловажно, какое мнение среди личного состава вызовут слишком жёсткие меры, особенно, среди офицерства.

– Мнения? – удивился Дидерикс. – Наши офицеры не могут иметь мнения о решениях командования. Их дело выполнять приказы и больше ничего.

– Не обессудьте, Михаил Константинович, но так было до Февраля. Февральский переворот не только страну, но и мозги наших сограждан переворотил. Офицеров в том числе. Кроме того, прежде чем применить любые репрессии к Кирсте, надо иметь и, если надо, предъявить достаточные основания – материальные улики, доказательства. В противном случае арест Кирсты вызовет напряжение и без того нелёгкой обстановки.

– Да полноте, Николай Алексеевич! Здесь армия, а не партийное собрание, никому до Кирсты дела нет.

– Дай Бог. Тем не менее, надо подумать.

Дидерикс нахмурился:

– Что вы предлагаете? Это ведь ваша работа – искать улики. Чтоб наказание стало не очень жестоким… Вам ведь этого хочется?

– Именно. Будут улики. Это может быть, скажем, некая компрометирующая информация… Не слухи, которые к делу не пришьёшь. Нужен документ. К примеру, собственноручная записка Кирсты о злоупотреблении, которое он готовит. Допустим, подкуп свидетелей. Да – пусть он в своей записке сообщит кому-либо из своих, неважно кому: «Дело принимает уголовный характер. Необходимо подкупить свидетелей».

– В собственноручной записке? – удивился Дидерикс. – Как же вы намерены добиться от него такой записки? Продиктуете ему?

– И без его участия обойдёмся. Образец почерка Кирсты имеется.

На лице Дидерикса появилась брезгливая усмешка:

– Похоже, вы считаете такой способ вполне достойным… – не скрывая отвращения, сказал он.

– В нашей ситуации вполне достойный. Сейчас не до конногвардейских предрассудков, – отрезал Соколов. – Сначала надо получить результат. А потом можно будет поспорить о способе. После победы. Когда всем на свете будет наплевать на какую-то записку.

– И как же вы намерены использовать эту… достойную записку? – осведомился Дидерикс.

– Никак. Поддельную записку, – с вызовом сообщил Соколов, – я просто передам по начальству, то есть вам.

– Поступайте, как считаете нужным. Только меня не впутывайте.

– Я прекрасно помню, генерал, что ваша задача – осуществлять общий надзор за следствием, а не заниматься фальсификациями документов. Нам же главное – убрать с дороги фантазёра, опасного своей чрезмерной, хотя, безусловно, искренней активностью. Переведёте его в действующую армию и достаточно.

Соколов поднялся, одёрнул пиджак:

– У меня всё на этот час. Могу быть свободен?

Дидерикс, прищурившись, коротко глянул на него снизу вверх.

– Так и подмывает меня спросить, господин следователь: ваша настоящая фамилия, случайно, не Макиавелли?

– И даже не Борджиа, – холодно отпарировал Соколов. – Позвольте откланяться?

– Позволяю, – бросил Дидерикс, но тут же спохватился и, чтобы стереть неловкость, встал и протянул Соколову руку. – Благодарю вас, Николай Алексеевич. Вы сделали огромное дело в Перми.

– Рутина, – повторил Соколов. – Кстати, Михаил Константинович, вам что-нибудь известно о судьбе другого Михаила – Александровича?

– Несостоявшегося царя?

– Да, великого князя. Говорят, он скрывается в Сиаме. Это так?

– По-моему, сплетни, – заявил генерал Дидерикс. – Но зато у меня есть другие, очень интересные новости для вас. Специально на десерт оставил. Я о другом фигуранте, очень важном для нас. Комиссар Яковлев.

– А что комиссар Яковлев? – встрепенулся Соколов. – Разве Зайчек его не замучил?

– Представьте себе, жив и очень здоров.

– И где же он?