Настоящая партнерша

Я лихорадочно пытался отгадать их намерения, понять, что они думают. Думают ли, что мы, подобно им, считаем самым главным этот секретный прибор, а человеческую жизнь ни во что не ставим? Разве им не приходит вДолову, что, имея такого меткого стрелка, как Джекстроу, мы расстреляем их, как только они сойдут на лед? Эти мысли еще проносились у меня в голове, а я уже знал, как надо действовать. Время для размышлений миновало. Если они не остановят тягач, они все разобьются насмерть, а если каким-нибудь чудом и съедут на берег, то потом убьют своих заложников.

Но если их сейчас остановить, то, может быть, Маргарет и Ливии останутся живы, по крайней мере в данный момент. Ведь для Смолвуда и Коразини они — единственный шанс на спасение, и преступники будут до последней минуты оттягивать их убийство. Но что, если я проиграю, как проиграл в последний раз?

— Вы можете подбить тягач? —спросил я Джекстроу, и мой голос показался мне самому безжизненным и монотонным. Он утвердительно кивнул.

— Вы не посмеете этого сделать! — в страстном протесте закричал Веджеро. Куда подевалась его манера растягивать слова? — Ведь они их убьют! Убьют!.. Боже мой, Мейсон, если вы действительно любите эту малышку, вы не должны. ..

— Замолчите! — яростно выкрикнул я, схватил моток каната, подхватил винтовку и свирепо добавил: — Вы думаете, что они отпустят вашего отца живым? Тогда вы просто спятили!

Секундой позже я уже бежал, пересекая узкую полосу льда, которая вела к ближайшей расселине. Я невольно вздрогнул и пригнул голову, когда первая пуля Джекстроу пролетела всего в нескольких футах от меня и, пробив капот «ситроена», с металлическим грохотом попала в двигатель. Но «ситроен» продолжал двигаться. Я перепрыгнул через узкую трещину, на миг оглянулся, увидел, что Хилкрест, Джесс, Веджеро и еще двое из товарищей Хилкреста следуют за мной, и снова бросился вперед, лавируя и петляя среди трещин и гребней ледяной поверхности.

«Зачем побежал Веджеро? — подумал я. — Безоружный, с больными руками, он будет только обузой. Что может сделать человек, который практически лишился рук?»

Но мне скоро предстояло узнать, что может сделать такой человек.

Мы бежали наперерез к тому месту, где должен был оказаться тягач, если Джекстроу не удастся его остановить. Теперь Джекстроу стрелял поверх наших голов, но мы все равно слышали тонкий ноющий звук каждой пули и звон и скрежет металла, когда она попадала в цель. Однако двигатель каким-то чудом продолжал работать.

Мы были уже на полпути, когда услышали, что скорость тягача резко изменилась: характерный высокий, завывающий звук, когда тягач начинает двигаться независимо от мотора.

Коразини, теперь я отчетливо видел его даже без бинокля, должно быть, заметил, что теряет управление на скользком склоне, и попробовал затормозить. А потом, когда мы находились уже менее чем в ста ярдах от тягача, после долгой паузы со стороны Джекстроу (очевидно, он менял обойму) еще одна пуля угодила в изрешеченный капот, и мотор заглох столь внезапно, словно выключили зажигание.

«Ситроен» остановился на покатом склоне. Это было удивительно, я никак этого не ожидал. Но сомнений не было, тягач не просто остановился, его остановили намеренно. Об этом недвусмысленно свидетельствовал визгливый скрежет изношенных тормозов.

А потом я увидел почему. В кабине водителя происходило какое-то странное движение, и, когда мы приблизились, мы поняли, в чем дело: в кабине боролись Коразини и Солли Ливин, и, как ни странно, Солли Ливин, кажется, одерживал верх. Он набросился на Коразини, когда тот сидел за рулем, и, опрокинув его на спину, молотил его по лицу своей лысой головой. А Коразини, зажатый в узком пространстве, как в ловушке, не мог использовать свою намного превосходящую силу.

И вдруг дверца кабины со стороны водителя резко распахнулась, мы видели это совершенно отчетливо, так как находились ниже тягача, когда тот остановился, и оба противника, продолжая бороться не на жизнь, а на смерть, вывалились из кабины.

Теперь мы поняли, почему Ливии дрался головой: его руки были связаны за спиной. Атаковать Коразини, находясь в таком положении, было уже само по себе отчаянной храбростью, но Солли не суждено было получить заслуженное вознаграждение за свою самоотверженность. Как раз в тот момент, когда мы приблизились, Коразини удалось высвободить свой пистолет и выстрелить в упор в Солли Ливина, который, беспомощно упав на спину, еще пытался схватить противника за ногу.

Я опоздал на какую-то долю секунды. Даже когда я бросился на Коразини и выбил у него из рук пистолет, который отлетел в сторону и заскользил по склону, я знал, что опоздал. Солли Ливин уже безжизненно лежал на снегу, еще до того, как пистолет Коразини упал в глубокую расселину.

А потом меня оттолкнули в сторону, и Джонни Веджеро склонился над безмолвно распростертым телом отца. Казалось, прошла целая вечность, но на самом деле он простоял над ним не более трех секунд, замерев в неподвижности. Потом с окаменелым лицом повернулся к Коразини.