Настоящая принцесса и Снежная Осень

Пойдем-ка я тебя обратно провожу, Куд­рявцева, — хищно сказала Саблезубая, метнула на директора испепеляющий взор и, цепко дер­жа Лизу за плечо, повела вверх по лестнице.

Это ничего, что через пять минут зво­нок, — бормотала Саблезубая, — за пять минут много успеть можно... — она явно имела в виду не оставшийся Лизе хвостик от урока русского.

На этот раз она даже не стала стучаться в дверь — впихнула Лизу в класс и под вопроси­тельным взглядом Малины Вареньевны офици­ально потребовала:

Еще мне нужна Алла Шевченко, — как будто вся школа не знала, что Лялька Саблезу- бина дочка!

Пойдем, — железным голосом велела Саб­лезубая. Лялька побелела и медленно, словно русалка под водой, заскользила к двери.

Ну что, Кудрявцева, обломилась? — ехид­но прошипел Лизе в спину ябеда и вредина Га- рик Горшков. Лиза его почти не услышала — Левушка через проход усиленно мигал, пытаясь без слов задать примерно тот же вопрос.

Горшков, уймись, — устало сказала Ма­лина Вареньевна. — Кстати, ко всем относит­ся, — добавила она, потому что цо классу, как осенний ветер, гуляли шепоточки и шуршали записочки. — Откройте дневники и запишите домашнее задание.

Лиза даже толком за ручку взяться не успе­ла — грянул звонок.

Поскольку диктанта сегодня не было по не зависящим от нас обстоятельствам, -г Марина Валерьевна постучала карандашом по столу, — на следующем уроке с него и начнем. И не разбегай­тесь особенно — хватит на сегодня опозданий.

С возмущенным гулом седьмой «б» повалил в коридор.

Ляльку вернули совсем скоро — не прошло и тех самых пяти минут. Надутая и красная, она набежала на Лизу, капая слезами на сияющий паркет.

Ну, как? — осторожно спросила Лиза.

А никак! — горестно возопила Лялька. — Даже почти разговаривать не стали. И диктофон не включали! Дядька этот чего-то там спросил про хобби, и все, и не дослушал! Я ему даже про шейпинг ничего рассказать не успела!

Лиза похолодела: ее-то и фотографировали, и записывали, и про Бабушку пытали, и про му­зыку, Она огляделась по сторонам, но изныва­ющий от нетерпения Левушка соблюдал обыч­ную конспирацию — на переменках он с Лизой по-прежнему старался не разговаривать. И дело было не в пресловутом «тили-тили тесто» — в конце концов, вон Вовка Миланов с Надей При- ходько с самой дискотеки все переменки не раз­лей вода, и рюкзак он ей с первого сентября но­сит, и ничего. Но Левушка и с Костей Конрадом тоже в школе не особенно разговаривал. На вся­кий пожарный случай. А то вот в прошлом году как чуть потеряли бдительность, пронырливая Юлечка Южина тут же заинтересовалась, какие у них троих такие секреты, выследила и... до сих пор вспоминать страшно!

Ну не расстраивайся ты так, — утешала Ляльку Лиза. — Еще никто ничего не сказал, я сама слышала. Пошли посидим.

За выходные в коридоре неведомо откуда появились симпатичные банкетки, обитые чуть ли не бархатом. Цвет, правда, был какой-то не­аппетитно-бурый, но зато, усевшись, Лиза с Лялькой сразу оценили новшество — теперь не было никакого риска, что проносящийся мимо с визгом третьеклашка врежется тебе в живот.

Что ты слышала? — подозрительно спро­сила Лялька. — Чего они тебя столько марино­вали?

Они еще отбор не закончили, — на второй вопрос Лиза решила не отвечать. — Может, по­том еще раз вызовут.

Да-а, — обиженно взвыла Лялька. — Тебя-то вызовут, тебя-то, может, даже уже и во второй список включили...

В какой второй? — насторожилась Лиза.

Ты что, с луны свалилась? — Лялька за­хлопала тяжелыми от туши ресницами. — Мама говорит, они с той недели отбирают. Мама гово­рит, сначала по всем классам, потом вроде ре­шили, что из первых-третьих не будут, и из старших тоже.

Лиза не успела и рта раскрыть.

А ну встать! — грянуло над ухом.

Лиза с Лялькой хором вздрогнули.

Я кому сказала! — мощный голос тети Маши перекрыл многоголосый визг малыш­ни. — На скамейках сидеть запрещено!

А для чего тогда их тут поставили? — ис­кренне удивилась Лиза и тут же раскаялась.

По инструкции! — припечатала тетя Ма­ша и воздела швабру. Лиза и Лялька спорхну­ли с банкетки легче бабочек. Вся школа знала, что от тети Маши можно и по шее схлопотать, и потом жалуйся — не жалуйся, никто не зас­тупится.

А ну убрал ноги! Живо! — тетя Маша дви­нулась дальше со шваброй наперевес и согнала со следующей банкетки разлегшегося Костю Конрада. — В школе журналисты, а он тут кра­соту портит!

«Сейчас Костик ее испепелит», — испуга­лась Лиза, но дракончик, вместо того чтобы сверкнуть глазами, лишь скорбно вздохнул и по­корно поплелся прочь. Заболел, что ли?

Диктант на следующем уроке оказался, по счастью, недолгим и не очень-то сложным. Правда, мысли у Лизы все равно разбегались, да и Левушка уже просто изнемогал. Еще ведь целых три урока!

Собрав листочки с диктантом, Малина Ва­реньевна объявила:

А теперь займемся литературой. — Она раскрыла журнал. — Так, кто у меня должни­ки? Ефимов, начнем с тебя.

Вечно сонный Макс Ефимов воздвигся над партой и, запинаясь, начал:

Жуковский. Василь Андреич. Баллада. Крысы и епископ. То есть... это... Епископ и крысы.